В зыбкой тени
Шрифт:
В течение последующих семи дней у меня не было никакой возможности остаться с ней наедине. Зерек и я ездили в офис каждый день и возвращались вечером. Он не давал мне ни единой свободной минуты, за исключением того времени, когда я делал ежевечерний обход или кормил цыплят.
Каждую ночь она сбрасывала халатик у незашторенного окна, и я мог любоваться, как она идет к кровати. А когда Зерек заходил в ее спальню, она замирала перед окном, глядя на сарай.
На седьмой день я уже
«Мы можем убить его, Фрэнк».
Эти слова преследовали меня. Вначале я думал, что она шутит, но потом, обдумав все, решил, что Рита говорила всерьез, и забеспокоился.
Наблюдая, как он ночь за ночью входит в ее спальню, я поневоле задумался.
«Мы можем убить его, Фрэнк».
Это предложение уже не казалось мне таким сумасшедшим. Она предложила это между делом, так, как если бы предложила приготовить обед.
На десятую ночь я уже почти дозрел.
Я был на сеновале, наблюдая, как она раздевается, когда муж вошел в ее комнату. Она не обратила никакого внимания на его появление, он долго смотрел на нее. Затем протянул руку и коснулся ее тела.
Револьвер моментально очутился в моей руке. Наверное, разум оставил меня, раз я прицелился в Зерека, положив палец на спусковой крючок. Я уже почти выстрелил. Внезапно она стала между ним и окном, револьвер выпал из моей руки.
Я едва не убил его. Если бы не Рита, я бы неминуемо выстрелил. Никогда еще я не был так близок к убийству.
Когда мы ехали в офис на следующее утро, он равнодушным тоном сообщил мне, что завтра десятичасовым рейсом улетает в Париж.
Глава 9
Было немногим более семи, и я как раз разжигал камин, когда Зерек вошел в гостиную. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять – что-то случилось. Это было очевидно: я еще никогда не видел его таким счастливым.
– Миссис Зерек этим утром сказала, что ей нездоровится.
Во рту у меня пересохло.
– Она заболела?
Он положил руку на мое плечо, его рот растянулся до ушей, так что я мог пересчитать все его зубы.
– Нет, не больна! Плохо себя чувствует, вы понимаете? Нездоровится. Это первый признак, вы понимаете? Плохое самочувствие по утрам… Это хорошо!
Я ничего не сказал, да и что я мог сказать.
Он вытащил носовой платок и вытер свой огромный нос. Затем приложил платок к глазам. Было видно, Зерек вот-вот расплачется от счастья.
– Неужели это случилось? Я жду вот уже три года! Мой сын!
Я повернулся к нему спиной, чтобы скрыть выражение своего лица, и помешал угли в камине. Конечно, по моим глазам он мог бы обо всем догадаться. Но Зерек был так занят своим счастьем, что не обращал на меня никакого внимания.
– Она себя плохо чувствует этим утром! Она хочет остаться дома. Вполне понятное желание. Я смогу вернуться
Я тоже почувствовал прилив счастья. Тогда, в сарае, Рита сказала, что останется здесь, когда муж улетит в Париж. Ее болезнь – не более чем выдумка!
– Надеюсь, мне не обязательно находиться здесь, мистер Зерек, во время вашего отсутствия? Могу я провести несколько дней в Лондоне, пока вы будете в Париже?
Сияя, он повернулся ко мне.
– Хорошо. Вы можете взять отпуск. Думаю, вы хорошо отдохнете. Я никогда не спрашивал вас, Фрэнк. У вас есть девчонка?
– Разумеется. Она будет рада видеть меня.
– Вы уже поженились?
Я покачал головой.
– Я пока не женат.
Он потрепал меня по плечу.
– Вы должны подумать о женитьбе, Фрэнк. Сын – это очень хорошо.
Я улыбнулся.
– Хорошо – это когда у ребенка богатый отец.
Пока я заводил машину, он позвонил Эмми и сообщил ей о том, что ждет сына. Наверное, бедняжка сказала что-то не очень лестное по поводу этого радостного события.
– Я чувствую это, – закричал он в трубку. – Это сын! Я знаю! Нехорошо говорить такие вещи! Я не хочу этого слушать! Это сын!
Я стоял возле лестницы, выслушивая его монолог, и прикидывал, как повидать мне Риту. Но он не дал мне этой возможности. Дверь гостиной была открыта, и лестница просматривалась очень хорошо. Мне ничего не оставалось, как сесть за руль автомобиля.
Через несколько минут он присоединился ко мне, завернутый в свое ужасное пальто, и всю дорогу до аэропорта изводил разговорами о том, на кого будет похож сын, и тому подобной чепухой.
– Так я могу пока оставить ваших цыплят, мистер Зерек, и навестить свою девушку?
– Это сын! Я знаю, это сын! Какие к черту девушки? Не говорите мне о них!
Мисс Робинсон вышла приветствовать его, и он, разумеется, не мог не поделиться с ней приятной новостью.
– Извините, мистер Зерек, но если я вам больше не нужен, могу я уехать? Надеюсь, за вами присмотрят.
– Все в порядке. Езжайте.
Махнув на прощание рукой, он продолжал разговор с мисс Робинсон.
Я слышал, что сказала она:
– Ужасно рада за вас, мистер Зерек, ведь вы так хотели мальчика. Желаю ему удачи. Ну и, разумеется, вам и миссис Зерек.
Она всем своим видом излучала радость, как будто сама осчастливила этого господина.
Я сел в машину и поехал обратно в усадьбу «Четыре ветра». На Вестерн-авеню я зашел в бар и выпил хорошего вина. Моя машина начала делать прыжки на дороге, подобно сумасшедшему кенгуру, но я не снижал скорости. Я летел!
Приехав домой, я загнал машину в гараж и закрыл дверь. Предполагалось, что я не вернусь сюда, и я совсем не желал, чтобы какой-нибудь викарий увидел меня здесь, а потом рассказал об этом Зереку. Я открыл входную дверь и прошел в гостиную.