В. Ж. О. П. (виртуальная жизнь офисного планктона)
Шрифт:
В первых номерах он еще не сообразил, что к чему, и так оно и шло: Пионеры-бумси или Пираты-керуки (те тоже охотились за бубурушами) играли на гитаре и пели какую-то галиматью. Ну, мало ли что поют под гитару! Заметил неладное (или именно что ладное?) Дмитрий Михайлович на третьем номере журнала, когда в пузыре, выходящем изо рта певца, стояло:
Не торопись,
Будь хиппи!
Как-то это было совсем уж
Don’t hurry,
Be hippie! —
понял, что это парафраз «Don’t worry, be happy!». Тогда-то ему и пришло в голову использовать цитаты из песен отечественного производства, никак не привязываясь к оригиналу. В результате вместо «Не торопись…» в русской версии журнала появилось:
Над бубуру горит
бумсийская звезда!..
Для ясности хотел еще добавить: «Пришелец не спешит, пришелец понимает…», – но на это уже места не было, и он решил обойтись без этой точки над i.
В дальнейшем, встречая текст, который отважные Бумси пели дереву-змее бубуру, Дмитрий Михайлович, не обращая внимания на перевод, сразу заменял его на шутливо (а порой натужно) измененные цитаты из попсовой или рок-лирики, а песни кровожадных Керуков кроил из блатняка, разумеется, приличного (в смысле, без нецензурщины).
На этот раз никаких каламбуров на тему популярных мелодий в голову не приходило. Раненного оленя вытеснило кесарево сечение. Точнее, мысль о том, почему он не настоял, на том, чтобы его сделали!
Ну как же, в самом деле, мог Дмитрий Михайлович проявить такую мягкотелость! Ведь еще районный гинеколог, когда Леночка к ней пришла на третьем месяце, спросила: «А муж у вас высокий?» – и узнав, что да, сказала: «Может быть, придется кесарить». «Может»! Да обязательно надо было! Еще и таз у нее… Ну да, да, сделали анализ… Не рентген, а как его? …грамма какая-то. Чтоб таз проверить. Сказали, что ничего, нормальный – все и успокоились. Так ведь нормальный-то нормальный. Это он, может, для других такой – нормальный. А для Леночки… Мало ли что там бывает! Не то прилежание, да тысячи отклонений могут быть! А кесарево – раз, и надежно. Да еще с обезболиванием. Правда, теперь всем обезболивают, и без кесарева тоже. Черт знает что! Когда-то говорили, ни за что нельзя. Вот – он еще совсем молодым был – когда Аня первый раз рожала, он именно спросил у врача: «А почему нельзя под наркозом рожать? Уснула бы, проснулась – а тут ребеночек готовенький». Так тот на него как на дурачка посмотрел: «Вы что, не понимаете? Она же должна всё чувствовать, реагировать!» А теперь оказывается… Ну пусть это не наркоз называется, а обезболивание. Велика разница!
Заиграл телефон,
– Ну что?!
– Димуль, это я, что с тобой? – прощебетал из трубки голос зав. рекламным отделом Тамары.
– А, Тамарик, привет!
(У них давно установился такой нежно-воркующий стиль общения.)
– Димуль, у тебя найдется полполоски под барашка Бэкки?
– Где?
– Ну где, где? В «Пионерах», конечно!
– Тамарик, ты что! Мы же сегодня сдаемся. Всё утверждено! Ты бы хоть дня три назад сказала.
– Да они только сегодня прорезались. Ты же понимаешь: барашек Бэкки!
Дмитрий Михайлович понимал: «Барашек Бэкки» – новый бренд одного из их самых ценных партнеров. Но и хозяева «Пионеров-бумси» тоже были не последними в иерархии приоритетов.
– Ладно, я схожу к Верочке, – с придыханием сказала Тамара.
– Ага, я тоже подойду. Ты прямо сейчас?
Она дала отбой, не дослушав, но он и так понимал, что боевая пиарщица уже на пути к директору департамента периодических изданий. Они, действительно, столкнулись перед дверью Веры Владимировны.
В кабинете шло совещание с экономическими сотрудниками. Дмитрий Михайлович подождал бы, пока оно кончится, но Тамара, бронебойная при всей своей изысканной утонченности, ворвалась внутрь. Ну раз так, то и он просочился следом.
– Что-то случилось? – подняла на них взгляд Вера Владимировна.
– Верочка, – спокойно ответила Тамара, – «Барашек Бэкки» объявился. Как мы договаривались, я им ни-ни, не звонила, не писала, и вот – сегодня… Сами… Здорово!
– Здорово-то оно здорово, но какие их условия?
– А это зависит от того, в какой номер.
– Понятно, – кивнула Вера Владимировна и обратилась к Олегу, главному технологу: – Олег, у нас что еще за этот месяц не сдано?
– Да только вот, «Пионеры», – кивнул тот в сторону Дмитрия Михайловича. – Ну и чисто теоретически можно срочно послать полосу на замену в «Друзей динозавров». Хотя вряд ли. Скорей всего, они уже их печатают.
– И всё, да… – вслух помыслила Вера Владимировна.
– Нельзя их упускать, – подсказала ей Тамара.
– Да это понятно… А на сколько мы еще можем «Пионеров» задержать? – обратилась директор департамента к Олегу.
Тот стал что-то прикидывать в уме, невольно загибая пальцы, после чего изрек:
– До понедельника, но это уже полный…
И он добавил нецензурное слово, вполне описывающее, что будет, если они задержат печать до понедельника.
– М-да… Полный… – Вера Владимировна, хмуря брови, мыслила вслух: – … пиздец…
Потом резко схватила телефон и стала набирать номер.
Пока она выясняла у Кати Пораниной, есть ли шанс, что американцы успеют переутвердить номер до понедельника, если их очень попросить, Дмитрий Михайлович мысленно возвращался к разговорам, которые многократно вел с Леночкой на протяжении предыдущих девяти месяцев, – о том, что ей обязательно надо ходить на специальный фитнес для беременных.
Наконец, Вера Владимировна положила трубку и вынесла приговор:
– Дмитрий, срочнейше вставляете барашка, и новый файл – Кате! Попробуем до понедельника согласовать.