В.А.М.П.
Шрифт:
И стоило ему подумать о финальном бое в своей карьере, с которого минуло уже целых семь лет, как перед глазами вдруг неожиданно ярко замелькали картинки из прошлого. Память услужливо демонстрировала сочные и живые воспоминания, будто проектор. Герман на секунду обомлел, когда сознание изменило ему и в суматохе боя вместо Лося он разглядел силуэт своего последнего противника на профессиональной арене.
Подтянутая фигура Леонтия Гаврилова выступила из пелены воспоминаний на ринг, будто оживший кошмар. Он постучал боксерскими перчатками друг о друга
Это был бой за защиту титула чемпиона стран СНГ и славянских стран. Герман готовился к нему основательно, каждый день отрабатывая с Игорем защиту от коронного левого хука Гаврилова, который начинался как прямой удар и в последний момент заменялся на хук. Тренер говорил, что именно выработка молниеносного рефлекса могла спасти в этом случае. И Герман усердно оттачивал навыки: всегда старался прикрывать подбородок, подавлял реакцию на защиту головы.
И в самый вечер перед поединком Игорь неожиданно отвел Германа в сторону, предложив ему на следующий день проиграть бой.
– Ты уже получил свой титул, достаточно за него поборолся. Отдай его теперь Гаврилову, – серьезно посоветовал тренер. – Нам очень хорошо заплатят. Я подчеркиваю. Очень!
У Германа в голове ясно звучало каждое слово Игоря, будто они вновь стояли напротив друг друга тогда, семь лет назад. Конечно, он отказал. Грубо и гневно. Потому что тогда для Германа о подобном подставном бое не могло быть и речи.
И на следующий день он скрестил перчатки с Гавриловым, не намереваясь сдаваться. Но все уже решили за него. Если бы Леонтий сам не уложил Германа спиной на ринг, то ему бы помогли. А практически так и вышло. Перед последним раундом Гаврилову тайком вкололи конскую дозу обезболивающего, из-за которого пробить его становилось большой проблемой. А вот Герман, избитый и уставший, не имел никакой поддержки, и потому коронный левый хук все же добрался до него, несмотря на все отработанные приемы защиты. Просто потому, что Игорь спокойно и хладнокровно слил команде противника информацию обо всех тренировках перед боем.
Герман вздрогнул, когда воспоминания перед глазами помутились, прервавшись на несколько мгновений. Провал в памяти. Тогда он провалялся на ринге без сознания секунд семь, но поднялся с твердым намерением нокаутировать Гаврилова после подобного унижения. Вот только белое полотенце, брошенное тренером на пол, оборвало и его надежду на победу и погребло под собой все планы.
Все уже было решено за него.
Стоявшая во рту кровь неожиданно будто вскипела. Та кровь, что была на губах Германа семь лет назад, когда он позорно проиграл, и та же кровь, что теперь он должен был послушно сглатывать, поддаваясь своему противнику.
«Когда уже я сам начну что-то решать в своей жизни?!»
Разлившая по телу энергия клокотала внутри него: дрожали мышцы и нервы, казалось, из кончиков пальцев даже выстреливали настоящие разряды. Это была сила, никогда прежде не пробуждавшаяся в нем. Но теперь она рвалась наружу, желая выплеснуться волной яростного гнева.
Вихрем ударов Герман набросился
Не давая возможности противнику сменить стойку или отдышаться в клинче, Герман осыпал Лося сериями безостановочных ударов: прямые и боковые, длинные и короткие, удары снизу, в голову и туловище. Он раз за разом отбрасывал соперника на канаты, растрачивая всю энергию тела на этот стремительный и неудержимый натиск.
– Медноголовый! Давай! Бей! – вопили все собравшиеся в зале люди.
Силы не иссякали, будто какая-то вечная батарейка внутри Германа не позволяла ему прекратить это жестокое и безумное избиение. А стоявший в воздухе металлический запах крови, своей и чужой, пьянил, будоражил и заставлял вдыхать его полной грудью, как наркотический пар.
Едва державшийся на ногах Лось, упрямо продолжавший бороться, с удивлением и страхом поглядывал на своего противника через узкие щелочки опухших век. Он не мог понять, что происходило и почему его, победителя, так чудовищно и беспрецедентно избивали на глазах у всех.
– Лось! Вали его, наконец! – раздался где-то в отдаление разъяренный крик Султана.
И именно эта фраза ворвалась в сознание Германа как поток прохладного воздуха. Нельзя было больше растрачивать драгоценное время раунда.
Он сократил расстояние между собой и соперником до минимума и, вложив всю внутреннюю мощь в кулаки, нанес два последних решающих удара один за другим. Первый пришелся в солнечное сплетение, промяв под собой влажную от пота кожу, второй был направлен четко в челюсть. Эти рекордные по своей силе удары с грохотом опрокинули габаритного Лося на канвас, приложив головой и плечами об пол.
И хоть тело его еще подрагивало, но сознание явно еще нескоро должно было вернуться к поверженному бойцу.
Над ним склонился рефери, отсчитывавший роковые секунды. Но Лось даже не двигался, и из его раскрытого рта не вырывалось ни единого звука. После таких ударов не каждый мог подняться.
Герман почувствовал ледяную волну страха, пронесшуюся по его телу за мгновение и отрезвившую разум, подернутый какой-то кровавой пеленой ярости.
«Что же я натворил?» – с ужасом подумал он и поймал обеспокоенный взгляд Жеки, который схватился побелевшими пальцами за край ринга и, казалось, даже дышать перестал.
– Медноголовый побеждает в этом бою! – раскатисто воскликнул судья. И практически сразу же его голос потонул в криках и возгласах ликовавшей публики.
Катмен выскочил на ринг, грубо схватив за запястье Германа, который покорно подчинился другу, и, расталкивая толпу, протащил его до самой раздевалки. Им не давали прохода, требуя сфотографироваться на голосмартфон или отдать пропитанные кровью и потом бинты, но Жека сердито распихивал людей.
Едва оказавшись в тесной комнате, он первым делом бросил в Германа его сумку с одеждой и вещами.