В785

Лангле Ив

— Для начала, я ни о чем не договаривался и не платил. Она на самом деле пустышка и не работает. Владелец собирался выбросить дроида, поэтому я попросил отдать его. Сейчас же я собираюсь посмотреть, есть ли там запчасти, которыми мы сможем воспользоваться.

Ведь несмотря на нано-боты, наполняющие их организмы, киборги не были невосприимчивы к необратимым повреждениям. Не говоря уже о том, что их набеги на некоторые колонии привели к тому, что люди, отбросы общества, были перенаправлены Землей на работы в более одинокие аванпосты, чтобы сделать те полезными. Предполагалось, что это самый гуманный способ убрать нежелательных людей из поля зрения общественности

и из фонда социального обеспечения. На самом деле это было изгнание. С глаз долой, из сердца вон.

Когда киборги нападали, требуя ресурсов, многие из этих поврежденных людей умоляли о помощи, о чем угодно, лишь бы избавиться от бессмысленного и тяжелого существования, которое влачили в плохо обеспеченных колониях.

Бессердечные киборги не могли отказать. Они слишком хорошо знали, что такое быть изгоем, но в то же время кибернетические единицы были практичны. Повреждённые люди не приносили пользы своему растущему обществу, и хотя инъекции нано-ботов действительно помогали улучшить здоровье некоторых, многие другие требовали частей, которые превращали их в полезные, функционирующие инструменты для своего общества. Однако у киборгов быстро заканчивались детали для замены.

Сет указал на изъян в его логике относительно приобретенного женского бота:

— Разобрать ее на запчасти? Эм, неужели ты не подумал, что парни могут не согласиться с установкой женских деталей? То есть, я всецело за равные права, но не смог бы смириться с женской рукой. Впрочем, я не прочь посмотреть, подойдут ли Арамусу сиськи. Может, тогда он сумеет войти в контакт со своей более мягкой, женственной стороной.

— Я собираюсь затолкать свой кулак тебе в…

Эйнштейн проигнорировал следующую грубую угрозу. Громко рассмеявшись, Сет бросился бежать, а Арамус проследовал за ним. Эйнштейн сдержал улыбку. Некоторые ситуации никогда не меняются.

Вызвав двух братьев для наблюдения за командным центром, несмотря на то, что его внутренний ИМК поддерживал постоянную связь, Эйнштейн направился в лабораторию, которая по совместительству была его личной каютой. Войдя, он едва удостоил пространство взглядом. Зачем беспокоиться, если он и так знал, что там находилось вплоть до последнего болта, аккуратно сложенного в маркированные контейнеры на чистом рабочем столе?

Ящик из борделя стоял прямо посреди тесной комнаты и все время притягивал его взгляд. Эйнштейн старался не обращать на него внимания, убирая инструменты и обходя его стороной, пока складывал вещи и принимал заслуженный душ. Но словно намагниченная, таинственная шкатулка ящик притягивал его взгляд, возбуждая любопытство. В конце концов Эйнштейн уступил этому желанию. Схватив монтировку, он вскрыл ящик.

И вот она здесь. Все еще неподвижная, с закрытыми глазами, в той же позе, в которой он видел ее в последний раз, такая же безжизненная, как и всегда. И все же, оставшись с ней наедине в замкнутом знакомом пространстве, Эйнштейн обнаружил, что замечает в секс-дроиде то, чего раньше не видел. Например то, что она доставала только до его подбородка. Худощавость фигуры, очерчивающей ребра. Его взгляд оценил размер ее груди, после изучения торса, который должен был быть более спортивными и менее дерзким, чем у обычных моделей, которые расхаживали по борделю. Тяжелая грудь с темными сосками, один из которых был чуть больше другого. Маленькое несовершенство, очаровавшее Эйнштейна. Также его гипнотизировал тот факт, что между ее ног были волосы. У большинства секс-ботов вообще не было волос ниже декольте. Ноги, руки, лобок — все,

как правило, оставалось обнаженным в соответствии с предпочтениями клиентов, к тому же так было проще содержать дроида в чистоте. Но это не относилось к данной модели. Густые кудряшки покрывали ее лобок. Когда Эйнштейн присел, чтобы рассмотреть дроида, то заметил фолликулы на ее икрах и неокрашенные ногти на ногах. Так реалистично и неожиданно. Как будто она когда-то была человеком, но застыла во времени.

Эта мысль заставила его остановиться. Не может быть. Или может? Конечно же, нет. Тем не менее странности подтолкнули его к воспоминаниям о бритве Оккама¹, которая утверждала, что иногда самая простая гипотеза была наиболее вероятной. В этом случае, учитывая все человеческие характеристики, мог ли он случайно наткнуться на одну из женщин-киборгов, которых они искали? На первый взгляд это казалось невозможным. Как бордель сумел заполучить ее в свои руки? Но опять же, владелец признался, что купил ее у пирата. Но как пират добрался до нее? Разумеется, он ее украл. Разве имеет значение откуда?

Взволнованный такой вероятностью, Эйнштейн задумчиво потер подбородок. Теория была хороша, но как ее проверить? Он не мог спросить напрямую.

«Но я ведь могу взять несколько образцов?», — он сразу отбросил эту идею. Вскрытие могло безвозвратно навредить, если его теория окажется верной. С другой стороны, учитывая ее серую бледность и признание бывшего владельца о том, как он безрезультатно пытался ее реанимировать, означало, что даже если она была киборгом по происхождению, то скорее все уже давно умерла.

От этой мысли ему почему-то стало грустно.

— Ты когда-то была человеком, как и я? — спросил он вслух. — Или я просто обманываю себя?

Ему придется выяснить это позже. Сработал бесшумный сигнал тревоги, когда компьютер что-то обнаружил, поэтому Эйнштейн ушел на свой пост, оставив женскую аномалию позади.

* * *

Глубоко внутри робота, заключенного в непроницаемый титановый щит, глухо стукнуло сердце, словно на что-то откликнувшись.

Глава 2

Первое, что сделал Эйнштейн, когда ему пришла в голову мысль об обнаружении женщины-киборга — одел ее. Как только он начал думать о ней как о личности, пусть даже инертной, ее нагота стала беспокоить… и отвлекать по причинам, которые он не понимал. Одна из его рубашек выглядела вполне прилично, не мешая при этом тестам.

Слишком большая рубашка на пуговицах висела на ее неподвижном теле, достигая середины бедра. Отступив и застыв в центре своей лаборатории, Эйнштейн обратился к женщине:

— Это не платье и не что-то модное, но, по крайней мере, теперь твои интимные места прикрыты. Если не возражаешь, я проведу несколько тестов.

Он не мог объяснить, зачем предупреждал ее и говорил таким извиняющимся тоном, но ему стало легче. На самом деле, Эйнштейн легко приобрел привычку разговаривать со своей новой, безжизненной соседкой по комнате, даже если она не отвечала взаимностью. Как-то Арамус зашел в лабораторию и увидел ее, объявив женщину идеальной, потому что она была тихой. Как ни странно, Эйнштейн был не согласен. Он хотел поболтать с ней. Ее голос будет звучать высоко или низко? Хриплый или визгливый? Его почти фанатичное очарование должно было вызывать тревогу, но ничего подобного не произошло.