Ва Рор. Rепит!
Шрифт:
— Да я случайно… — Снова начал я оправдываться, и снова Егор проигнорировал.
— Но главное не это. Ты заметно изменился. Стал более уверенным в принятии решений. — Продолжил рассуждение Егор, всё сильнее удивляя своими словами, и загоняя в краску. — Ещё пару месяцев назад, ты ждал бы со звонком до утра. Потом мялся бы относительно звонка Паркову, и всё равно попросил бы меня позвонить ему. Сейчас же, ты сделал всё с точностью до наоборот.
— Но Егор? — Хотел возразить ему, но не нашёл слов и замолчал.
— Ну что ж. Мне тоже надо в игру. — Вздохнул Егор.
— А мне
— Отдыхать, ждать результатов своих распоряжений и думать, думать, думать. Глядишь, родится ещё один план. Доброй ночи, Сергей.
— Доброй ночи.
— Не забудь, Парков просил позвонить. — Напомнил мне Егор в последний момент перед отключением.
— Да, помню, спасибо. — Рассеяно поблагодарил я уже замолчавший телефон.
Немного посидев в тишине и покое, привёл мысли в порядок. Что на меня нашло? Как я решился позвонить так поздно? И не просто Егору с Артуром, но и этим двум тоже. Но радует отсутствие негатива в мою сторону. По крайней мере на данный момент. Может Парков потому и попросил позвонить ему, что собирается наорать на меня без свидетелей? Хочется не звонить ему, но как понимаю, деваться мне некуда. Всё, набираю. Или сделать вид, что забыл? Чёрт, зачем я понадобился ему? Что такое он хочет сказать, что нельзя было говорить при всех? Надо звонить. Фух. Ладно. Звоню.
— Да. — Несколько раздражённо ответил Парков.
— Вы просили позвонить… — Начал я говорить, но был перебит.
— Объясни, что сейчас было? — Всё так же раздражённо спросил он.
— Ну… Просто я… Я это, не знаю.
— Кончай мямлить! — Прикрикнул Парков. — Господи, так хорошо и уверенно говорил, когда озвучивал идею… И сдулся, стоило немного надавить. Тебя совсем ораторству не учат?
— Нет. — Пискнул я.
— А занятия по психологической устойчивости?
— Нету. — Ещё тише пискнул я.
— Понятно. С этим, я позже разберусь. Завтра, я привезу человека, который будет помогать тебе. Прислушивайся к его советам, но помни, у тебя своя голова на плечах есть! Понял?
— Да.
— Что да?!
— Понял…
— Понял он. — Перебил меня Парков. А помолчав пару секунд, со вздохом добавил. — Ты молодец, хорошую идею подкинул, хоть и безумную. Думай ещё. И да! Побольше уверенности! Понял?
— Да. Понял. — Чуточку увереннее отвечал я, поняв, что убивать пока не собираются.
— Понял он… — Опять вздохнул Парков, но быстро спохватился. — Остальное завтра договорим! Доброй ночи!
— Доброй ночи. — Пожелал я, но снова не успел, собеседник уже отключился. — Что сегодня за день такой? — Спрашивал я у пустоты, так как нахожусь один в комнате. Но если честно, не удивился бы, если б пустота ответила. Посидев пару минут, тоже вздохнул и отправился спать. Завтра ожидается тяжёлый день, снова. Есть такое подозрение.
Утром я понял, что очень не хочу идти на занятия. И даже успел заявить охране, что никуда не пойду. Но хватило буквально пары минут нотаций от старшего охраны, чтобы я передумал. Чёрт, как же его звание? А имя? И спросить стыдно. Вот чего он такой весь правильный? Ещё и ведёт себя, словно он мой нянька.
Первым уроком была литература.
К сожалению, поспать не вышло, я вспомнил об отчётах, что не читал их сегодня. А когда залез в почту, увидел их отсутствие.
— Вот чёрт! — Выругался я вполголоса.
— Что? Вы что-то сказали? — Услышала меня Виолетта Львовна.
— Нет, ничего. Я просто ударился, простите. — Смущаясь стал оправдываться, придумывая отмазки на ходу. Снова оказаться в центре внимания, на ровном месте. Как у меня так получается?
— Будьте аккуратней, пожалуйста. — Покачала она головой, после встрепенулась, словно вспомнив что-то. — И раз мы разговариваем… Назовите, кого вспомните, русских писателей начала двадцатого века, поддержавших революцию.
— Ну… Это… — Я начал старательно пытаться вспомнить, что по этой теме, в меня пихали репетиторы всё лето. Хорошо бы назвать вообще хоть одного писателя. Тем более начала двадцатого века. Про революционеров, вообще молчу. — Блок…
— Да. — Кивнула она.
— Есенин, кажется…
— Да. — Снова кивнула.
— Может Толстый? — С сомнением предположил я, начав чесать репу. И это моё предположение вызвало смех.
— Зря смеетесь, был такой писатель. — Успокоила она группу. — Но не Толстый, а Толстой. Алексей Толстой. На начало революции, он поддерживал белогвардейцев, считая большевиков разорителями. И в девятнадцатом году эмигрировал из страны. Но приехав туристом в двадцать третьем году, он увидел, насколько ошибался, впоследствии вернувшись в Россию насовсем. Позже он напишет научно-фантастический роман «Гиперболоид инженера Гарина»…
Новый взрыв смеха перебил Виолетту Львовну.
— Что такого смешного я сказала? — Задавала вопрос она удивленно и с изрядной долей любопытства. Раздражения тем, что её перебили не было. Я вообще не помню, чтобы она раздражалась. Ни разу.
— Так у нас есть свой Гарин! — Воскликнул сосед Рафаэля.
— Разве? — Удивилась она ещё больше, но тут же вспомнила. — Да, точно! Извини, Рафаэль.
— Этот роман в мою честь! — Вскочил он, начав раскланиваться.
— Будем считать, что так и есть. — Улыбнулась Виолетта Львовна. — Но тогда, с тебя завтра подробный разбор сюжета!
— Чё сразу с меня? — Стушевался Рафаэль, усаживаясь на место.
— Как же, роман в твою честь! Кому как не тебе? — Усмехнулась Виолетта Львовна. — А пока, разберём вкратце историю его написания!
Дальше началась лекция об истории эмиграции Толстого, его переписке, мнении современников, и так далее. Но главное, всё внимание, с меня переключилось на Виолетту Львовну, чему я был несказанно рад!
Всё утро, я периодически проверял почту, в надежде получения отчётов от Егора с Артуром. Но их всё нет, и нет. Даже возникла мысль самому позвонить, которую я задушил в зародыше. Во-первых, если не пишут, то, либо некогда, либо нечего. А во-вторых, надо завязывать с обсуждением важных вещей у всех на слуху. Оно, конечно, надо было раньше думать об этом, но лучше поздно, чем никогда! Так ведь?