Ваальбара. Дилогия
Шрифт:
Итог посещения кадров: ничего не ясно. Если и есть у лейтенанта мотив, то он не тот, на который намекал Васильич. Так что тут скорее 'плюс' за Элтона. А вот владение радио делом - это 'минус', баланс - нулевой. Зато шкала прогресса расследования, которая была во вкладке с заданием, заполнилась на 20% (хотя, на глаз - где-то на 15, то ли глазомер подводит, то ли баг в игре), значит, все эти телодвижения не были напрасны. Двинулись дальше.
Полковник Гумилёв о своём адъютанте говорил неохотно, он всё никак не мог понять, с какой целью я его расспрашиваю. Про расследование не упоминали, ибо вряд ли комендант Форта благосклонно отнесётся
Правда, ничего нового о лейтенанта не узнали. Полковник отзывался о подчинённом сугубо положительно: не пьёт, не курит, пунктуален, отличная память, начитан и т.д. и т.п. Не человек, а прямо идеал. Ну, а то, что асексуален и за юбками не охотится, так это даже отчасти Гумилёва радовало: баба с возу, кобыле легче, ведь у солдата голова должна быть занята только уставом, а сердце есть место лишь для любови к Родине ('Девушка, к вам это не относится, такие феи, как вы, только украшают жизнь мужчины. Приходите сегодня ко мне вечером, продолжим интервью в неформальной обстановке').
– Что ж, спасибо за ваше время, товарищ полковник, - я поднялся и пожал протянутую руку.
– Думаю, у Лепестка достаточно материала.
Девушка часто-часто закивала, в больших, в пол лица, глазах читалась искренняя признательность, не за помощь с выдуманной статьёй, конечно же. Просто лже-репортёр радовалась, что у Гумилёва ни одного плохого слова о лейтенанте не нашлось, так что полковник лил воду на её мельницу: не виноват Элтон!
– Всегда рад, рад, да!
– полковник вяло пожал мою руку, зато ладошку девушки задержал надолго.
– Лепесток, если у вас будут ещё какие-то вопросы, или какая помощь понадобится, не стесняйтесь, обращайтесь. В любое время, даже в нерабочее.
– Спасибо, я учту, - вежливо ответила девушка, убирая ладошку из лапищи Гумилёва.
Уже в дверях, пропуская спутницу вперёд, я хлопнул себя по лбу. Драка!
– Полковник, последний вопрос, если можно, - развернулся я к НИПу. На лице того мелькнула досада, но полковник тут же изобразил вежливую улыбку, Лепесток же слышит каждое наше слово.
– Вчера произошла драка, но, как я знаю, вы не дали ход делу, по просьбе лейтенанта Элтона. Вы говорили, что парень беспрекословно следует букве устава, но здесь, почему-то, отошёл от него.
– Лейтенант отличный офицер, образцовый, я бы сказал, но иногда он слишком... как бы это сказать...
– полковник защёлкал пальцами, стараясь подобрать подходящее слово.
– Добрый, что ли. Или сентиментальный.
– То есть?
– я чуть посторонился, Лепесток, заинтересованная новой информацией, вернулась в кабинет.
– Как сказал Элтон, прапорщик был убит горем, из-за гибели Шилова. Они с Васильичем лет 30 дружили, ещё с учебки - чуть поморщившись, выдавил Гумилёв. Было видно, что эта тема ему неприятна.
– Да и дракой я бы это не назвал, Васильич был настолько
– Спасибо за информацию!
– Лепесток от рассказа полковника расцвела аж. Ну, хоть не услышал от неё извечное женское 'я же говорила!'.
Получается, лейтенант не замял драку, её, по сути, и не было. Так что и этот, самый 'убийственный', довод Васильича, считай, опровергнут. Я поморщился - ерунда какая-то получается. Прапорщик дал чёткое задание 'ликвидировать', и награда за это говорящая: бонус к отношениям с Гвардией. Значит, лейтенант точно работает на Крестоносцев. Но пока что всё говорило об обратном, парень чист по всем статьям. Вот надо было в это идиотское расследование ввязываться-то?
– Ещё раз спасибо, - постарался я скрыть разочарование.
Пожали руки, Гумилёв напомнил Лепестку о том, что может приходить к нему в любое время дня и ночи (последнее слово даже выделил особенно, намекая, когда именно лучше брать интервью). На том и распрощались.
*************
– Ерунда какая-то, - заложив руки за спину, я прохаживался перед лавкой, на которой, поджав ноги под себя, с комфортом устроилась Лепесток.
Девушка, запрокинув голову, рассматривала барашки белых облаков и счастливо улыбалась. Лёгкий, освежающий ветерок едва шевелил листву раскидистого дуба, под которым мы остановились на подумать, отчего по лицу няшки плясали светлые пятнышки, заставляя ту периодически умильно жмуриться.
Я хмуро посмотрел на Лепесток, переполненную счастьем. Вот же дёрнул чёрт согласиться на это расследование, а? Шкала заполнена на 80% (хотя визуально - едва на 60, надо в поддержку написать, баг на лицо). Значит, надо ещё куда-то сходить, поискать улики или свидетелей. Только вот свидетелей чего? Друзей у лейтенанта нет, даже товарищей. По службе он пересекается каждый день с сотней людей, если не больше, но ни с кем конкретно часто не общается. Так, туда приказ полковника отнести, тут за выполнением поручения проследить: работа, работа, работа...
– Стой! Нале-во! Ра-внение на середину!
– зычным голосом разносились команды над плацем.
Метрах в пятидесяти от нас, на солнцепёке, выстроились в две шеренги солдатики, по краям - офицеры, всего две дюжины человек. Ага, развод суточных нарядов, я так понимаю. И точно, зазвучали такие знакомые по срочке слова: 'наряд на кухню', 'наряд на КПП' и так далее. Правда, в отличие от небезызвестной сцены из 'Приключений Шурика', здесь добровольцев не искали, каждый заранее знал, куда ему идти.
Представление продолжалось минут 10: дежурный по Форту проверял готовность каждого бойца к выполнению обязанностей, осматривал форму и т.д. Некоторых выборочно опросил на предмет знания устава несения караульной службы, вроде бы даже остался доволен. Я присел рядом с Лепестком, которая с интересом наблюдала за, несомненно, новым для неё действом. Меня же развод интересовал мало, в голове роились мысли: 'что делать?', 'как дальше жить?', 'где взять улики против лейтенанта?' и 'кто подставил кролика Роджера?'