Вагоновожатый

Ермак Александр Николаевич

Эрика вздрогнула и проснулась. В трамвае было светло. И за окном тоже. Скоротечный дождь кончился. И ей уже совсем скоро выходить.

Она глянула в зеркало над вагоновожатым. Никакого чужого лица, неприятного взгляда. На нее по-прежнему смотрел Игорь. Эрика повертела головой. В салоне, конечно, не оказалось никакого жуткого человека-пятна. Рядом стояли-сидели несколько беззаботных попутчиков.

Эрика облегченно вздохнула. Все было лишь сном, неприятным видением. Она просто заснула в трамвае. И знала почему. Просто потому что последнее время пьет на ночь снотворное, а после него ей и днем постоянно хочется спать. А без снотворного обойтись никак не получается. Вот уже две недели.

Две недели

повторяется одно и то же. Каждый вечер, когда Эрика возвращается с работы домой, ей кажется. Кажется, что за ней кто-то идет. Кто-то преследует ее, когда она шагает от остановки трамвая по дорожке между домами. Всего-то пару-тройку сотен метров. Но кто и зачем?

Шагая по дорожке, Эрика время от времени оборачивается, но не видит за собой никого. И это удивительно, необъяснимо. Ведь она точно знает, она чувствует: кто-то идет следом, кто-то упирается взглядом в ее спину.

На самой дорожке Эрика ощущает себя еще более-менее уверенно. Ее видят из домов, под окнами которых она проходит. Но дальше, прежде чем войти в ее двор, нужно миновать арку. Без освещения, без фонарей. Потому что это сводчатое пространство всего в пять шагов. Днем даже не замечаешь, как проскальзываешь мимо серых голых стен арки. Но вечером она растягивается в размерах. И хорошо, чтобы какая-нибудь семья в несколько человек – шла по арке на встречу. Разговаривая, веселясь. Но чаще Эрике никто не попадается навстречу. Ей приходится проскакивать замершую, как капкан, арку в одиночестве. И слышать, явственно слышать сзади гулкие шаги. И это не эхо. Это не ее шаги.

Прорвавшись во двор, Эрика еще ускоряет и так ускоренный шаг и почти вбегает в подъезд, взлетает на свой второй этаж и просто впрыгивает в квартиру, на ходу достав ключи из сумочки. Потом она сидит под захлопнутой за собой дверью, успокаиваясь, расстегнув на груди кофточку. Отдышавшись, скинув туфли, Эрика осторожно идет к окну, беспокойно оглядывает двор. Но пока на улице достаточно светло, она никого, ничего подозрительного не видит. Как будто ей все показалось. Как будто просто-напросто показалось.

Эрика смотрит на знакомую фигуру старушки, вышедшей из соседнего подъезда подышать воздухом. На мамашу с коляской, также вошедшую во двор через арку. Эрика смотрит, смотрит на совершенно обычный, спокойный двор и качает головой. Ей показалось. Ей снова показалось.

Она отходит от окна. Переодевается. Готовит себе ужин. Как будто успокаивается. Но не успокаивается. Все время поглядывает в сторону окна. Ждет, когда двор накроют сумерки. Потому что знает, как только за окном стемнеет, так под деревом, что растет внизу напротив ее окон, появится кто-то. Кто-то…

Эрика выключает в комнате свет, чтобы он, отражаясь от стекла, не мешал ей смотреть на двор, и вглядывается, вглядывается, вглядывается в нижнюю часть дерева. За ним опять кто-то стоит. Точно стоит. Прячется. Скрывается. Кто и зачем?

Она прижимается лбом к холодному стеклу, всматриваясь, пытаясь понять, не обманывает ли ее зрение. Когда так сильно напрягаешь глаза, то утолщение ствола дерева легко принять за прильнувшего к нему человека. Так же, как и ветви, качаемые ветром, складывающиеся в причудливые фигуры. Но иногда Эрика совершенно отчетливо видит именно человека. Он отрывается от ствола, за которым прячется, и замирает на месте. Очевидно, тоже всматриваясь. В ее окно. В Эрику, стоящую у окна. И она отшатывается назад в глубину комнаты. Падает в кресло.

Эрика просто не знает, что делать. Пытается успокоить себя мыслями о том, что тот, кто стоит под деревом, может быть, вовсе стоит там и не из-за нее. Но ведь может быть, и из-за нее. А может, ей все-таки кажется, и там под деревом никого нет. И она снова осторожно подходит к окну. Снова, напрягаясь, смотрит под дерево. То надевая очки, то снимая,

всматривается, всматривается, всматривается. Прикрывает на время уставшие глаза и потом снова смотрит. И снова видит. Это не обман зрения. Не хитросплетение ветвей и листьев. Под деревом, то прислоняясь к стволу, то отделяясь от него, стоит человек. Среднего роста. В чем-то темном. Он стоит, ничем не выдавая своего присутствия. Он не курит. Не блестит очками. Не смотрит на экран мобильного телефона. Он просто стоит. Как будто чего-то ждет, чего-то выжидает. Чего?

На счастье Эрики, ветви дерева не достают до окон ее квартиры. Так что со стороны улицы ей ничего не угрожает. Но вечернее беспокойство приходит к ней не только оттуда. Как только окончательно темнеет на улице, из-за двери начинают доноситься странные, подозрительные шорохи. Как будто на лестничной площадке кто-то мнется, переступает с ноги на ноги, обдумывая что-то, решаясь на что-то.

Эрика на цыпочках переходит от окна к входной двери и приставляет к ней ухо. И отчетливо слышит. И странные шорохи, и как кто-то громко дышит. То учащенно, то замедленно. Иногда звуки дыхания прерываются. Как будто тот, кто находится с другой стороны двери, тоже прислушивается. Прислушивается к тому, что происходит в квартире Эрики. Ей становится жутко, и она все также на цыпочках тихо отходит вглубь квартиры.

Уже две недели каждый вечер все повторяется. Одно и то же. Кто-то идет за ней до дома, топчется под деревом и шуршит, громко дышит за дверью. Эрика пыталась убедить себя в том, что все это ей только кажется. Однажды она даже осмелилась глянуть в дверной глазок. И увидела то, чего не хотела увидеть – в коридоре действительно что-то-кто-то было. Какое-то большое пятно. И оно шевелилось.

Эрика не могла разглядеть точно, что это за пятно. Слишком тусклый свет пробивался с улицы. А в подъезде свет автоматически гас через минуту после того, как его включили. Чтобы разглядеть, что происходит на лестничной площадке, нужно было снова нажать на рычажок. Такой был на каждой лестничной площадке, в каждой квартире. Ей стоило лишь щелкнуть выключателем, и она могла бы тут же пролить свет на происходящее за дверью. Но Эрика боялась, не смела сделать нужного движения пальцем. Вдруг то, что шевелится и так громко дышит, от внезапного света придет в ярость, бросится на дверь и, конечно же, выломает ее – такую тонкую, деревянную, на всего лишь одном хлипком замке. Оно выломает дверь и набросится на Эрику. На беззащитную Эрику.

Раньше она не задумывалась о толщине и крепости двери, но теперь размышляла об этом постоянно. Говорила себе, что нужно, просто необходимо срочно заказать новую крепкую железную дверь. Обязательно. Обязательно… Но. Это не просто. Прежде всего, придется договариваться с хозяином, у которого она снимает квартиру. И если он согласится, то дверь придется ставить, конечно, за свои деньги. А у нее не так уж и много сбережений. Ведь Эрика экономила, копила. И чтобы купить подарки родителям, живущим в соседнем маленьком городке. И чтобы съездить к ним в гости. И чтобы съездить в чем-нибудь новом, как будто зарабатывает она хорошо и вообще все у нее прекрасно в этом большом городе. Все прекрасно…

Обычно Эрика приходила с работы и после ужина смотрела какой-нибудь фильм по телевизору или передачу любимого ведущего Леонида – очень симпатичного и уверенного в себе молодого человека. Но последние две недели вечерами она бродит и бродит неспокойно по своей небольшой квартире. Перебегает от окна к двери и обратно. То всматривается в дерево с прильнувшей к его стволу фигурой, то вслушивается в шорохи и дыхание на лестничной площадке. Потом измотавшись, устав, падает на кровать. А уснуть не может. Сердце бьет в грудь, как кувалдой во входную дверь. И Эрика достает из шкафчика чудодейственное снотворное…