Вагоновожатый

Ермак Александр Николаевич

Полицейский сходу начал расспрашивать о произошедшем. Выслушав сбивчивый пересказ событий Эрики, кивнул:

– Спасибо. В целом все понятно… Давайте вот что: увидимся завтра в участке, и вы мне уже оба все спокойно и более подробно объясните. А сейчас езжайте домой. Переоденьтесь. Придите в себя. Отдохните.

Инспектор не успел отойти от машины скорой помощи, как к нему подбежал один из полицейских и доложил:

– На берегу больше никого нет. Водолазы нашли трамвай на дне реки прямо под проломом. Докладывают по рации, что уже прошли весь салон. Тело

не обнаружено. Может быть, течением унесло…

– Может быть, – кивнул Д.Аргон и посмотрел на Игоря и Эрику. – А там точно был еще кто-то?

– Конечно, – не понял вопроса Игорь и непроизвольно провел рукой по местами припухшему от ударов лицу.

– Конечно-конечно, – торопливо заговорила Эрика, – это тот самый маньяк. Я же уже говорила вам. Он набросился на меня, а Игорь заступился, спас…

– Хорошо-хорошо, – снова кивнул Д.Аргон и присмотрелся к Эрике. – Что-то мне ваше лицо кажется знакомым?

– Да, – вздохнула она, – мы встречались позавчера в отделении. Там был мой дядя, соседи, их дочка, ее парень…

– А… – вспомнил и почему-то улыбнулся инспектор. Потом махнул рукой врачам, – везите их домой. Завтра мне нужны здоровые свидетели.

Но Эрика прежде, чем пойти вместе с медиками, спросила докладывавшего инспектору полицейского:

– А там в трамвае ваши люди не находили розовую обезьянку?

Полицейский так посмотрел на нее, что она поняла: не стоит больше ничего говорить про розовую обезьянку. Запросто могут решить, что у нее временное помутнение рассудка.

Инспектор Д.Аргон тем временем подозвал к себе всех находящихся на берегу полицейских, и все они начали что-то обсуждать. На набережную же въехал большой автокран, который, видимо, должен был вытащить трамвай из воды.

Эрика еще раз посмотрела в сторону реки и, вздохнув, села в машину. Рядом расположился Игорь:

– О чем ты спрашивала полицейского?

– Да так, – она покачала головой, – это теперь уже неважно.

Несмотря на сухой халат и теплое одеяло, она продолжала подрагивать. Вагоновожатый снова прижал ее к себе. Он был такой теплый. Горячий.

– Едем? – спросил кто-то из сидящих впереди врачей.

– Едем, – подтвердил Игорь.

Машина тронулась, а вагоновожатый, продолжая прижимать ее к себе, сказал:

– Как все странно случилось…

– Что именно? – не поняла Эрика.

Игорь усмехнулся:

– Знаешь. Я давно хотел познакомиться с тобой, пригласить тебя…

– Пригласить? – повторила она, услышав это неожиданное признание.

– Да, – подтвердил он, – пригласить. В кафе или в кино.

– В кафе или в кино, – снова повторила она.

Игорь, услышав это, обеспокоенно добавил:

– Если ты, конечно, не против.

– Я не против, – отчего-то чуть не заплакала Эрика, – я совсем не против…

– Это хорошо, – улыбнулся Игорь и прижал ее к себе еще крепче.

А Эрика продолжала бороться со слезами:

– Только ты зайди за мной прямо домой. Иначе мне будет страшно идти одной по улице. Хотя этого маньяка больше нет, но знаешь, мне, наверное, еще долго будет казаться, что кто-то

постоянно ходит за мной. Маньяк ведь у меня под самыми окнами стоял, прятался под деревом и еще в соседних дворах. Вечерами звонил по телефону с трамвайных остановок. Так жутко дышал в трубку… Мне все это теперь долго не забыть. Должно пройти время, чтобы перестать бояться…

Игорь вздохнул:

– Мне нужно тебе признаться.

– В чем?

Вагоновожатый снова вздохнул:

– Это я за тобой всюду ходил. Все никак не решался подойти познакомиться…

– Ты?! – не могла поверить Эрика.

Но Игорь твердо кивнул:

– Да, это был я… Я ведь давно тебя приметил в трамвае. Ты мне сразу так понравилась. Не знаю почему, но очень понравилась. Я всегда с особым чувством подъезжал к твоей остановке. Расстраивался, если тебя не было. И у меня сердце начинало из груди выскакивать, если видел издалека твои светлые волосы. И в горле все пересыхало, когда ты входила в салон, улыбалась мне. Но только я никак не решался заговорить с тобой.

– Но почему? – не понимала Эрика.

Игорь объяснил:

– Думал, что ты не одна.

– Не одна? – продолжала не понимать Эрика.

– Ну да, – снова кивнул Игорь. – Я в зеркало заметил, что этот парень, который оказался маньяком, все время рядом с тобой в салоне крутился, обычно позади тебя в нескольких метрах стоял или сидел. Он же тебе то цветочки, то газеты какие-то клал на сидение, когда к твоей остановке подъезжали. А ты на него при этом как бы внимания не обращала, как бы вообще его не замечала. Странно, конечно, это было, но я подумал, что может быть, вы просто поссорились. И он так вину перед тобой заглаживает. Ты делаешь вид, что им не интересуешься, но на самом деле вы вскоре помиритесь. Все у вас двоих будет хорошо. А мне рядом с тобой места нет…

Эрика слушала, затаив дыхание. Игорь продолжал:

– Но я ничего не мог с собой сделать. Я не мог не видеть тебя. И потому, когда был не на маршруте, то шел за тобой следом, как бы провожал тебя на работу и с работы.

Она поняла наконец:

– Так это ты был и под деревом во дворе? И потом шел за мной по тропинке?

Игорь еще раз вздохнул:

– Да, я провожал тебя иногда, если получалось, от дома до остановки, но чаще от остановки до дома. Я видел, как ты заходишь в подъезд, как поднимаешься по лестнице, как в твоей квартире зажигается свет. Значит, все в порядке. А потом я еще долго стоял под деревом, надеясь увидеть тебя в окне, снова и снова.

Эрика вспомнила:

– И в один из вечеров я вышла на улицу с фонариком.

Вагоновожатый чуть дрогнул:

– Да, мне тогда пришлось сбежать, чтоб ты меня не узнала. И я уже больше не рискнул стоять под деревом. Следил за твоими окнами из арки. А когда был в рейсе и не мог находиться с тобой рядом, то стал звонить тебе, чтобы услышать твой голос, чтобы знать, что у тебя все хорошо.

– Но откуда у тебя мой номер домашнего телефона? – не могла поверить Эрика.

– Из телефонной книги, – пожал плечами Игорь. – Я же знал твой адрес.