Когда мы прощались с Борисом Конрадом, то его домоуправительница сказала мне: "Он часто перечитывает ваши письма!" Что же такого особенного, на взгляд сына Конрада, содержалось
в этих письмах? Тереховая, Новофастово, Побережная и другие названия мест, откуда письма отправлялись в Англию по мере того, как я повторял конрадовский маршрут. Сын писателя, коренной англичанин, получивший, однако, славянское имя, разглядывал ориентиры, обозначавшие самую основу конрадовского "моря". Как знать, в те минуты Борис Конрад, быть может, вспоминал строки из автобиографической и, к сожалению, незаконченной повести своего отца: "Он пытливо всматривался в огромный простор безграничной и плодотворной черноземной степи, холмы которой, словно материнская грудь, под теплой лаской солнца давали жизнь всему вокруг..." Надо сказать, Джозеф Конрад был большой выдумщик не только на бумаге; он изобретал "факты" собственной биографии, хотя, казалось бы, сама судьба
его была причудливее всяких фантазий. Тем не менее он придумывал, и к числу вымыслов домашние относили, скорее всего, рассказы из времен его детства и юности. А вот какие же вымыслы, если оттуда приходят письма!
Среди особенностей поведения, которые Борис Конрад не сразу мог понять в своем отце, была и такая: через каждые четыре часа Джозеф Конрад ненадолго засыпал, иногда прямо за письменным столом, за которым проводил подчас круглые сутки. Что такое? Это распорядок корабельный, по склянкам, которыми отбивают время очередной вахты. Всю жизнь Джозеф Конрад нес вахту, стараясь быть верным собственному принципу, отчеканенному в жестких и вдохновенных словах: "Каждый шаг - поступок, за него неизбежно приходится отвечать, и тщетны слезы, скрежет зубовный и сожаления слабых, кто мучается, объятый страхом, когда наступает срок оказаться лицом к лицу с последствиями собственных действий".