Вакансия с подвохом
Шрифт:
Дверь закрылась, а я обессилено привалилась к прохладной стене. Экономка оставила странное впечатление: слишком крикливая, слишком говорливая, слишком назойливая. Речь и вовсе показалась странной. Как ни крути, а на такое место обычно берут тех, кто получил образование. А это словно вчера из деревни выскочила.
Прекратив заморачиваться о странностях местной прислуги, к которой теперь относилась, занялась разбором вещей, коих у меня немало. Переехав в столицу Темной империи из столицы Радужного королевства, где родилась и выросла, я выучила все торговые места, в которых устраивают распродажи.
А все потому, что в детстве у меня практически не было личных вещей. За кем я только не донашивала старые, но еще годные вещи. Годные – до чего мерзкое словечко, которое отличается редкой универсальностью. С одинаковой легкостью годными признавались и растянутая туника, и почти новенькие туфли. И плевать, что на полразмера больше. Я же лик: могу нарастить или убавить, если нужно. Так на убавлялась и прибавлялась, что с тех пор ненавижу изменения в фигуре и меняю только лицо. Зато часто.
К наведению порядка у меня особый подход, и сия процедура больше смахивает на беспорядок. Ох, сколько мы с мамочкой спорили на этот счет, но единожды заведенному принципу не изменила. Вот и сейчас, скинула вещи на пол, разворошила, чтобы хорошо видеть, где и что лежит, и приступила к разбору. Вешалки в шкафу, спрятанном в стене, сортировала по цвету, фасону, стилю и много чему еще. Попытки облегчить поиск неизбежно приводили к тому, что искать приходилось долго и нудно, а содержимое шкафа казалось чужим и незнакомым.
Кучки с пола медленно, но верно исчезали, когда дверь отворилась. Вран, вернувший первый, человекоподобный облик, входил крадучись, точно пантера перед прыжком. Гибкий и смуглый он выглядел опасным, как и любой хищник. Очень темная радужка сливалась по цвету со зрачком, отчего глаза казались пугающе черными. Ему бы выбрать светлую одежду, чтобы смягчить мрачноватую внешность, но он как нарочно облачился во все черное. Хотя не спорю, обтягивающая водолазка и узкие джинсы смотрятся на спортивной фигуре шикарно.
– Нянюшка, стало быть, – он, не скрываясь, разглядывал меня, как диковинный фрукт. А судя по удлинившимся клыкам не прочь и подзакусить. Мной.
– А ты мальчик с трудным характером, – козырнула я словечком из газетного объявления.
– Ты даже не представляешь насколько, – оскалился он и принюхался.
Тут же захотелось повторить жест и принюхаться. За что не люблю вранов, так это за тонкое обоняние. Ничего от них не скроешь и никогда не понятно: для них ты воняешь или все-таки пахнешь.
С другой стороны, и драконы и враны недолюбливают ликов за вереницу обликов, из которых ни одного истинного, и умение видеть даже сквозь сильные иллюзии. У нас и присказка есть: скрыть истину от лика может только более сильный лик.
Но этому врану волноваться нечего: он пришел в настоящем облике. А я, наконец, разглядела «работу», с которой пока не знаю, что делать.
– Ничего, я специалист по укрощению плохих мальчиков, – я говорила, не отрывая взгляда от него, что оказалось не так уж и просто. Но враны, увы, признают лишь силу. А едва заметного колебания достаточно, чтобы с тобой перестали считаться.
– Обожаю, когда меня укрощают
А я осталась недоумевать. Что это было? Магический фон не изменился, подарков в виде всезнающих жучков не видно. Посмотреть хотел?! Что же, теперь и я знаю, как он выглядит. И, вообще, у меня вещи не разобранные.
Порядок наводила почти до ночи, чуть ужин не пропустила. Не свой – воспитанника. Да-да, даже про себя называю его именно так, а иначе роль не сыграть. Я решила считать происходящее шуткой. Очень-очень дорогостоящей шуткой, за которую не позволительно много заплатят. А значит, следует постараться.
Как правильная няня выбрала строгое платье лавандового цвета и белые босоножки на танкетке. Из украшений только серьги. Единственная вольность – чулки, которые сложно опознать. Никаких шалостей с избыточными вырезами и разрезами. Цвет волос сменила на черный, отрастила их ниже плеч и собрала в хвост. Глаза выбрала ярко-голубого цвета и с поволокой. Небольшой острый нос и пухлые губы дополнили образ, и я отправилась на первое боевое задание.
Найти столовую оказалось не так просто, как представлялось. Вроде, чего искать-то. Первый этаж и два длиннющих коридора, которые почему-то считаются разными комнатами. Чего проще? Ан, нет. Одна ошибка и я бодро прошествовала сперва в одну сторону, а потом резвее, – во вторую.
Слуги поглядывали с недоумением, но помалкивали. Я тоже ничего не спрашивала, а только сердито пыхтела и бежала, бежала, бежала. Зато поняла, что никакой живности с колесом в клетке у меня никогда не будет. Странный вывод, но от волнения мысли приходили одна другой глупее. Хотя, некоторые говорят, что это мое нормальное состояние. Врут, один словом.
К столовой я подлетела запыхавшаяся, злая на весь мир и готовая убить любого, кто посмеет отпустить скабрезность в мой адрес.
– Умение быстро бегать – неоценимый навык для любой няни. Почти любой. Умным – это не требуется, – цинично заметил мальчик с трудным характером, который и до этого не очень-то нравился.
– Умение промолчать, дабы сойти за умного достигается правильным воспитанием. Именно этим мы и займемся в ближайшее время, – отозвалась я, разглядывая комнату, чья обстановка живо напомнила картины из прошлого, что в избытке показывают по дальновиду.
Слишком длинный стол, накрытый всего для двух вранов, просто удивил. Добила белоснежная скатерть, изящные бокалы и полная сервировка столовых приборов для обычного домашнего ужина. Ну и ну, надо будет хоть во врун-ете поискать, как всем этим богатством пользоваться. Точнее, восстановить в памяти подзабытые знания.
Вран растянул губы в улыбке, но взгляд остался холодным и цепким, зато его матушка довольно улыбнулась. Вот и замечательно, заказчик все же она.
– А почему накрыто только на двоих? Зачем она здесь, а, ма-ма? – и снова он произнес это «мама» с непонятной яростью.
Кстати, накрыто как раз на троих. Собачонка, размером с туфлю, подняла морду от миски и тявкнула. Понимаю, я бы тоже оскорбилась, кабы меня сперва заставили есть, сидя на полу, а после вовсе позабыли про присутствие.