Вакуумные цветы

Суэнвик Майкл

Пока она говорила, на лице Уайета не дрогнул ни один мускул. Он даже ни разу не моргнул. Когда Ребел закончила рассказ, Уайет сказал:

— Ну бывают же на свете такие придурки!

— Эй! — Ребел стала защищаться. — Ведь это по твоей вине я не имею понятия, что ты затеваешь. Если кто тут и придурок, так это ты.

— А о ком, ты думаешь, я говорю? — сердито сказал Уайет. — Я просто перемудрил. Пока я готовил ловушку для Сноу и ее приятелей, они явились и побеседовали с тобой от души! Прекрасная возможность полетела к чертям, потому что я… Ну, неважно. — Он набрал в легкие побольше воздуха, и тут, как по мановению волшебной палочки,

его рот вдруг растянулся в проказливой улыбке. — Ну, вперед, задавай свои вопросы. Хочешь, чтобы я сначала рассказал про Сноу?

— Нет. Вообще хочу, но потом. Начнем с самого главного. Ты ведь не человек, правда? Ты новый тип ума.

Он ухмыльнулся:

— Кому об этом знать, как не тебе?

— Ну пожалуйста. Ты уже намекал, что я тебя программировала. Но я ни черта не помню, так что не увиливай, хорошо? Ответь мне прямо. Что это такое, «тетрон»?

— Тетрон — это единый человеческий ум с четырьмя различными личностями. — Его лицо стало серьезным, затем рассеянным, затем открытым и наконец шаловливым. — Вот какие я. Или вот какой мы.

Глава 5. НАРОДНЫЙ ШЕРАТОН

— Сейчас ты увидишь очень редкое явление, редкое на таком расстоянии от поверхности планеты, — сказал Уайет.

— Какое явление?

— Бурю.

Если отбросить затейливые украшения: галереи, выступы, крылья с малой и большой силой тяжести, прозрачные купола и переходы, — шератон представлял собой обыкновенное орбитальное трехъярусное колесо; ярусы двигались с различной скоростью, чтобы поддерживать в каждом из них нормальную силу тяжести. В вестибюле у входа в лифт рядом с срединным стыковочным шпангоутом Уайет устроил штаб-квартиру службы безопасности. Он сидел за первым столом и просматривал с десяток голографических кадров, глаза его беспокойно бегали. Перед ним лежал микрофон, управляемый тембром голоса, и время от времени он негромко давал указания, меняя тембр в соответствии с каналом.

Ребел сидела в шезлонге и смотрела в панорамное окно. Звезды дрожали на волнах внезапно выплывших из подсознания воспоминаний. В стекле отражался Уайет.

На фоне звездного неба появилась суетливая фигура.

— Мы закрыли все шлюзы, сэр. Людям это не очень нравится. Мелкое хулиганство в двенадцатом и третьем резервуарах.

Несмотря на самурайскую маску, пришедшая женщина менее всего походила на офицера безопасности. Она явно происходила из резервуаров, на ней была желтая накидка и слишком много украшений.

— Их предупредили заранее, — сказал Уайет. Когда женщина ушла, он вздохнул:

— Удивляюсь я этим людям. Если они не понимают, почему им нельзя будет час-другой пользоваться шлюзами, что же будет, когда мы достигнем орбиты Марса? Боюсь, их ждет горькое разочарование.

Работая с запрограммированной ловкостью, астронавты скрепляли заранее смонтированные секции геодезика, окружающего шератон и резервуары. Каркас покрывала прозрачная мономолекулярная оболочка. Из кресла Ребел это покрытие казалось окутывающей звезды легкой дымкой. Рабочие начали напылять сталь на законченные части геодезика, приваривая слой за слоем. Теперь это напоминало картину тепловой смерти вселенной — звезды мало-помалу меркли и потухали. Мгла надвигалась, постепенно заволакивая все вокруг. Наконец единственным мерцающим пятном внутри геодезика остался свет окон шератона.

— Неуютно как-то, — сказала Ребел.

Ею овладело

неодолимое ощущение, что кто-то стоит у нее за спиной. Она резко обернулась, но никого не было.

— Нравится, а?

Уайет спроецировал изображение, которое давала наружная камера на один из квадрантов окна. Снаружи геодезик походил на огромный стальной шар, ослепительно сияющий в резком свете Солнца. Сверху, слегка в стороне от него, трепетали звезды. Почти в самой середине переливалось искаженное отражение Лондонграда, сбоку была видна эмблема Кластера (две античные фигуры, одна из них в склоненной позе). Незнакомым голосом Уайет сказал:

— Представь, что это огромная живая клетка. Резервуарные поселки в середине — это ядро. Шератон.., ну, скажем, центросома. Воздушному растению придется стать митохондрией. — Он засмеялся и раскинул руки. — И смотри! По всей вселенной распространяется новая форма жизни. Какое множество невообразимо сложных существ разовьется из этой простой клетки через миллион лет!

— Какая часть тебя это говорит? — вскинула глаза Ребел.

Опять этот странный смех.

— Ты бы назвала меня ваятелем структур. Я — интуирующий, я постигаю суть вещей, я определяю наши представления о Боге и бесконечности. Но, конечно, дело не в названии. В группе первобытных охотников я был бы шаманом.

— Как это?

— Разве ты не знаешь, как появился тетрон? Эвкрейша взяла за образец группу первобытных охотников. На охоту ходили вчетвером, и, независимо от того, из кого состояла группа, во время охоты они исполняли четыре разные роли: вожака, воина, жреца и шута. Получался замечательно устойчивый, плодотворно работающий коллектив. И получился замечательно устойчивый, плодотворно работающий ум.

Все это звучало очень знакомо. Уставясь во тьму, Ребел видела, как рвутся наружу неясные воспоминания о прошлых замыслах Эвкрейши.

— Я думала, что она была испытательницей психосхем.

— Да, отчасти и испытательницей. Но также и отличным психохирургом. Ты работала вполне самостоятельно.

— Она работала вполне самостоятельно.

— Все равно.

Во время разговора Уайет время от времени поворачивался и нажимал невидимую кнопку или тихо отдавал приказ. Через холл постоянно сновали люди. Взвод офицеров безопасности в самурайской раскраске вошел в лифт, ведущий к стыковочному кольцу, они были вооружены дубинками и копьями с зазубренными наконечниками и имели суровый вид. Следом за ними вошел юноша с кожей цвета красного дерева. Он встал у окна, сложив руки за спину, и следил за всем с пристальным интересом.

— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила Ребел.

— Привет, у меня есть кой-какой опыт работы в службе безопасности.

Максвелл положил руку на плечо Ребел, она встала и отбросила ее.

Не поднимая глаз, Уайет сказал:

— Он работает гонцом. Мне нужны курьеры, доставляющие сообщения в резервуары и обратно.

— Но на нем нет маски гонца.

— Да, мы ведь имеем дело с Комбином. Чем меньше программирования, тем лучше.

На окне вспыхнули изображения реакторов холодного синтеза, их затащили внутрь геодезика и включили. Образовавшиеся кислород, азот, двуокись углерода и незначительное количество других газов ворвались в купол. Шератон содрогнулся от ветра, и Уайет лишился двух внешних камер-ракушек — стойки под ними подломились. Они с шумом разлетелись в разные стороны, одна вдребезги разбилась о резервуары, другая — о внутреннюю стену геодезика.