Валенсия и Валентайн
Шрифт:
– Да, я только что заметил, что у меня нет с собой бумажника – я записал номер для звонка, а потом забыл, что мне, вероятно, понадобится номер кредитной карты для доступа к моей учетной записи. Извините.
– Ничего, никаких проблем, – сказала Валенсия. – Такое случается постоянно. У вас есть наш номер. Вы можете перезвонить. Имейте в виду, что вам будут ежедневно звонить отсюда, пока ваш аккаунт не будет закрыт. Вы можете решить этот вопрос с одним из наших представителей. Просто не забывайте производить хотя бы минимальный платеж к указанной в письме
– Очень хорошо, спасибо, – рассеянно сказал Джеймс Мейс, и она подумала, что он, наверно, так и не запомнил ничего из ее выученной наизусть речи.
– Еще вопросы, мистер Мейс?
Он снова помолчал.
– Э, да, конечно.
– Слушаю вас?
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Валенсия.
– Валенсия, – медленно повторил мужчина. – Надеюсь, вы не сочтете это грубостью… то есть вы не примете меня за грубияна, если я спрошу… Мне просто интересно… такое имя, Валенсия… раньше я не слышал…
– О нет, это вовсе не грубость. Просто моя мать выросла в Германии, и когда она была ребенком, они всей семьей ездили в отпуск в Валенсию, это в Испании, и этот город стал ее любимым местом. Так что…
– Мм, это круто. А вы там были?
– Нет, я не была… нигде, – сказала Валенсия.
– По правде говоря, я тоже, – сказал Джеймс.
– Я действительно нигде не была.
– О…
Возникшая пауза напомнила Валенсии, что она на работе, а на работе она обычно не вела посторонних, не связанных с долгами разговоров. На другие темы она разговаривала только с родителями и Луизой. Был еще тот неловкий случай с Питером. Удивительно, что она еще не разучилась это делать.
– Извините, – сказала она, – но мне придется вас отключить.
Он рассмеялся.
– И вы еще извиняетесь? Извиняться следует мне, ведь это я начал. – Разговаривал он легко и свободно, как будто практиковал это ежедневно с разными людьми. – И это я вас задерживаю. Вряд ли вам нравится, когда люди, с которых вы пытаетесь взыскать долг, начинают заговаривать вам зубы.
– Вообще-то такое случается нечасто, – сказала Валенсия. – Разве что кто-то начинает кричать и угрожает убить. Так что разговор с вами – приятное разнообразие.
– Вас грозят убить? Правда?
– Да. Я же коллектор. Мало кому нравятся коллекторы.
– Хм, это жестоко. Извините.
– Ничего, все в порядке.
– О да, круто. Мне вообще-то спешить некуда. То есть я не стану вас задерживать, но вы можете не отключаться, если хотите немного передохнуть перед следующей угрозой.
– Вообще-то я так и делаю. Спасибо. – Что-то карабкалось вверх по горлу, и Валенсия поняла, что это смех. Поняла и проглотила.
– Круто, – сказал он довольным голосом. – Итак, Валенсия… Давайте посмотрим… о’кей. Чем вы занимаетесь? Как развлекаетесь? С друзьями? Хобби? Автомобили? Домашние любимцы? Керамика?
Он хотел как лучше, но вопрос поверг ее в уныние. Было ли у нее хобби? Друзья? Кроме
В одиночестве.
После окончания средней школы она какое-то время поддерживала связь с немногими подругами, но все они вышли замуж или сделали большую карьеру. Некоторые переехали и бросили ее ради лучших друзей.
Нет, все было не так – в конце концов, им ведь удалось сохранить друг дружку после больших жизненных перемен.
Правда заключалась в том, что ей не нравилось приглашать гостей из опасения, что они принесут с собой микробов, и не нравилось ходить в гости из страха принести микробов к себе домой.
Она читала, она смотрела фильмы, она существовала. Из трех вариантов приемлемым выглядел только один.
– Книги. Да, я много читаю.
– Круто, – сказал Джеймс. – Я тоже люблю читать. В последнее время подсел на биографии, но вообще мне очень нравится научная фантастика. А вам?
Разговор ни о чем. Люди во всем мире ведут такие разговоры каждый день. И даже не представляют, какая это роскошь. А с этим парнем в Нью-Йорке все получается так легко.
– Мм, мне тоже нравятся биографии. – Валенсия кивнула. – И еще мемуары. Рассказы, эссе. Беллетристика. Например, Агата Кристи. Да, кому же не нравится Агата Кристи? Журналы. Люблю листать журналы, даже не читая. По большей части журналы о путешествиях. – Она помолчала. Не слишком ли разговорилась? И добавила негромко, надеясь, что ответила достаточно полно: – Не обязательно именно в таком порядке.
– Ого, – удивился Джеймс Мейс. – Вы действительно много читаете. Когда вы сказали, что читаете, я даже не думал, что вы это имеете в виду.
– Да. – Интересно, что еще она могла иметь в виду?
– Круто, – усмехнулся Джеймс. Он часто произносил это слово.
По колл-центру словно пронесся свежий ветерок. Голос и спокойные манеры звонившего успокаивали даже лучше, чем дезинфицирующие салфетки. Будь такая возможность, она сидела бы и слушала его весь остаток дня. Он мог говорить все что угодно. Мог считать до миллиарда. Декламировать скучные старые стихи о цветах. Повторять снова и снова одно и то же слово, пока оно не перестало бы что-то значить для них обоих. Круто. Круто. Круто. Круто.
– Я должна переключиться, – сказала Валенсия, хотя ей совершенно этого не хотелось. Внутренний голос негромко спрашивал, не пытается ли она подсознательно закончить разговор, прежде чем сморозит какую-нибудь глупость. – Приятно было поговорить. Спасибо.
– О’кей, – сказал Джеймс Мейс. – Я правильно понял, что если не оплачу свой счет сегодня, вы позвоните мне завтра?
– Да, так и есть. Ну, может быть, не я, но кто-нибудь из нашего колл-центра обязательно это сделает. Ваш номер есть в нашем номеронабирателе. Через двадцать четыре часа вам позвонит представитель компании.