Валентинов день
Шрифт:
— У меня! — злобно ответила я. — Висит в коридоре на вешалке, тебя дожидается!
Чуть не добавив — и тебя бы там с удовольствием вздернула!
В трубке вздохнули. Я покосилась — Денис не очень успешно делал вид, что смотрит телевизор. Мой бывший, видимо, вспомнил, что он — интеллигентный человек, и сказал тоном ниже:
— Звонил тебе на работу. У тебя что, дела пошли? Опять, наверное, без таблеток загибаешься? Ты же безалаберная, даже о себе позаботиться не в состоянии…
Я прервала очередную его лекцию о моей жизненной несостоятельности:
— Мне Денис
— Та-ак, — сказал он через паузу — с удовлетворением. — А ты всегда уверяла, что он только твой друг. И что, все твои друзья знают, когда у тебя начинается менструация? Он сейчас у тебя? Поди, еще и животик гладит?
Я отвела трубку от уха, взглянула на нее, как на ядовитую гадину, и от полноты чувств так шарахнула ею по бедному телефону, что тот только жалобно вякнул. Денис перестал притворяться мебелью.
— Мне он никогда не нравился! — заявил агрессивно.
Я злобно глянула на него: этот еще!..
— Ты что, знал, что мы разбежались?
— На этой неделе сказали. И скатертью дорога.
— И тебе тоже! — огрызнулась я.
— И мне, — мирно согласился Денис.
Я подумала, озадачилась и спросила:
— А, правда, откуда ты… — я помотала в воздухе рукой, не в силах закончить, но Денис понял без перевода.
— Если девушка, которую я много лет знаю, регулярно, из месяца в месяц сваливается "с головной болью"… Ну очень трудно догадаться!
— Ладно-ладно, заткнись! — пробормотала я.
Денис поглядел в телевизор, спросил отвлеченно:
— А ты заметила, что мы с тобой впервые одновременно остались без партнеров?
— И что? — без интереса осведомилась я.
Денис поднял рюмку. Сказал торжественно:
— Это судьба!
— Сейчас эта судьба отдерет свою задницу от моего кресла и…
— Понял-понял! Посуду можно помыть, нет? Расслабься. Вон телик посмотри.
С нашим телевидением расслабишься. В новостях только и узнаешь, где что взрывают, где кого убили, где что прорвалось и замерзло. Я переключила канал. "Труп, расчлененный на несколько частей и завернутый в клеенку…" Щелк. "Жертвы недавнего землетрясения остались без крова и пищи…" Щелк. "Однажды я убил маленькую девочку и носил ее голову, как шляпу…" Аут. Я сдалась и выключила телевизор. Денис мурлыкал на кухне — довольно музыкально. Я закрыла глаза…
…М-м-м, каждое утро бы такие запахи — и я бы терпимее относилась к жизни. Я открыла глаза и сонно улыбнулась стоящему рядом мужчине.
— Привет, соня! — сказал он негромко. — Кофе будешь?
Я зажмурилась и вновь распахнула глаза. Денис никуда не делся — стоял передо мной в спортивной майке и широких мягких штанах — и, улыбаясь, разглядывал мою недоуменную физиономию.
— Дин? — я резко села, оглядываясь. Ну, конечно, как я вчера уснула на диване…
— Не стал тебя будить, — закончил мою мысль Денис и показал пальцем за спину. — Ночевал, сирота-сиротой, в спальне. Уже двенадцать. Я честно порхал на цыпочках. Тебе кофе в постель?
— В чашку! — буркнула я, все еще пытаясь проснуться. Обвинила спину уходящего Дениса. — Ты меня споил! Подсыпал снотворное!
— Скажи
— Спасибо, — пробормотала я, спуская ноги с дивана. — Хотя тогда бы уже все было кончено…
Я долго мокла под душем, внушая организму, что он вполне отдохнул и выспался после суматошной рабочей недели. Организм верил слабо. Зевая, я прибрела на кухню. Бодрый до отвращения Денис поставил передо мной тарелку с горкой золотистых гренок. Налил громадную чашку крепчайшего кофе. Я с неприязнью посмотрела, как он с аппетитом расправляется со своим завтраком и, глотнув кофе, закрыла глаза. "Подымите мне веки…" Денис что-то сказал. Я посмотрела на него сквозь ресницы.
— У?
Денис глядел с интересом.
— Если не будить, можешь и сутки проспать?
— И двое.
— Классно выглядишь.
— Ага…
Я вздохнула — женщина должна выходить к завтраку накрашенной, ухоженной, уложенной, свеженькой и бодренькой, как бывшая "Пионерская зорька"…
Зазвенел дверной звонок. Мы оба подпрыгнули. Денис прекратил жевать и стал похож на хомяка с одной набитой щекой. Все мои родственники, друзья и знакомые твердо знают, что не стоит приходить ко мне в выходной раньше двух часов дня. Если ты не самоубийца, конечно. Мы подумали об одном и том же, потому что Денис, вновь энергично заработав челюстями, объяснил:
— За галстуком.
Я сорвалась с места:
— Если это он — убью. Его убью и тебя убью. И себя убью!
Я гремела замками. Значит, пришел убедиться, да? Ну, я тебе сейчас все доказательства представлю… Я распахнула дверь и с разбегу рявкнула:
— Что?!
Прямо в лицо своей подружке Соньке.
Та от неожиданности отпрыгнула.
— Ой! Привет, Оль!
— Привет! — в той же тональности машинально продолжила я, окидывая подозрительным взглядом лестничную площадку — не притаился ли где в засаде мой бывший.
— Я тебя, наверное, разбудила? — осторожно предположила Соня. — Я думала, уже первый час…
— Ладно, — сказала я, успокаиваясь. — Заходи.
— Я звонила, но у тебя все время занято…
Я покосилась на валявшийся у дивана телефон.
— Похоже, он после вчерашнего немного… не работает. Поди, уговаривать пришла? — подозрительно спросила я, видя, как подруга мнется. — Даже не вздумай!
— У Алены все-таки юбилей, — осторожно начала Сонька, — она же расстроится…
Она глянула за мое плечо и замерла. Ее глаза и рот изобразили три вопросительных "о?" Нет, скорее даже: "О?!"
— Малыш, а где у нас… — услышала я. И, обернувшись, тоже уронила челюсть. За считанные секунды этот подлец успел скинуть с себя одежду и теперь стоял в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер — волосы влажные, в руках бритва…
— О! — сказал и он, увидев перед собой Соню вместо предполагаемого Валеры. Я захлопнула челюсть, оглядела его с ног до головы зловещейшим взглядом. Это привело его в чувство — как бы слегка смутившись, Денис затянул полотенце потуже и послал Соньке свою знаменитую улыбочку, которая всегда меня бесила, но действовала убийственно на других дам самого разного возраста.