Валерий Чкалов
Шрифт:
Истребитель И-16. Чкалов любил его больше всех других самолётов.
В самом крайнем случае приходится лётчикам иногда поступать и так. Но — только в действительно крайнем случае.
И Чкалов решил бороться за спасение самолёта до самой последней возможности.
Он начал крутить в воздухе фигуры так резко и на такой большой скорости, что дрожала и скрипела вся машина, которую он швырял в воздухе
Вот он сделал десять, двадцать, тридцать фигур, — а колесо всё не выпускается! Подходит к концу бензин — через несколько минут остановится мотор, и тогда уж машину не спасти.
Чкалов делает ещё несколько отчаянно резких фигур — и наконец добивается своего: оба колеса выпущены. Самолёт благополучно садится целёхоньким на аэродром.
После этого полёта Чкаловым все вокруг восхищались. Говорили, какой он искусный лётчик! Правительство наградило его орденом Ленина. И это было справедливо. Ведь в этом полёте — как и во многих других — Чкалов показал себя не только смелым, искусным лётчиком, но и человеком, который предан своему делу и с большой ответственностью относится к нему.
РИСК — БЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО?
«Риск — благородное дело», — так гласит старинная поговорка.
Правильная ли она? Действительно ли так уж это хорошо — стараться попасть в рискованное, опасное положение?
В первые годы своей лётной службы Чкалов отличался тем, что много рисковал— любил выделывать в воздухе всякие отчаянные номера. То сделает мёртвую петлю на самолёте, который для этого не приспособлен, то начнёт крутить фигуры на такой малой высоте, что случись малейшая ошибка — и сразу врежешься в землю, а однажды даже над рекой под мостом пролетел!
Такие вольности в авиации называют лихачеством.
И молодого Чкалова за них много ругали. Старались заставить его летать более осторожно. А он возражал — говорил, что ему хотят связать крылья, что не дают взять от самолёта всё, на что тот способен.
Кто был прав — Чкалов или его начальники?
Ответ на этот вопрос дал нам сам Чкалов.
Несколько лет спустя, став известным лётчиком-испытателем, он признавал, что был у него в прошлом «грех молодости: расхлябанность, недисциплинированность». А про свои отчаянные трюки говорил: «Я думал, что это и есть риск, но только много позже, когда стал овладевать искусством испытания машин новых конструкций, я понял, что настоящий трезвый риск не имеет ничего общего с этим лихачеством».
И такие самолёты испытывал Валерий Чкалов.
Однажды Чкалов прочитал в газете «Пионерская правда» о мальчике Толе Перелыгине. Этот мальчик считал себя очень храбрым потому, что прыгал на ходу в трамвай. В то время двери в трамваях не закрывались автоматически. Так что же сказал Чкалов, узнав об этом? Он сказал, что «бессмысленный риск никогда не заслуживал и не заслуживает названия геройства. По-настоящему смелый человек никогда не будет рисковать без смысла, без цели, без необходимости… Вы хотите воспитать в себе мужество, ловкость, находчивость — очень хорошо. Это вам пригодится, когда вы станете
Вот мы и получили от самого Чкалова ответ на вопрос о том, как же следует понимать поговорку: «Риск — благородное дело». Оказывается, всё тут зависит от того, какой риск. Во имя чего.
Если сознательно идёт на риск лётчик-испытатель, поднимающийся в воздух на новом, ещё ни разу не отрывавшемся от земли самолёте, такой риск действительно благородное дело!
А в риске ради озорства, «за просто так», или чтобы покрасоваться перед товарищами — смотрите, мол, какой я храбрый! — ничего хорошего, или тем более благородного, нет.
Чкалов это понял сам и прекрасно объяснил нам.
ПО СПРАВЕДЛИВОСТИ
Чкалов был очень справедливым человеком. Его всегда радовало, когда всё вокруг делалось по справедливости. И напротив, когда происходило что-нибудь несправедливое, он очень остро переживал это, становился замкнутым, мрачным и особенно страдал, если видел, что не в состоянии сам вмешаться и исправить дело.
Как-то раз с аэродрома, где работал Чкалов, взлетел и ушёл в небо по испытательному заданию один самолёт. И в воздухе у него случилась поломка, да такая, что лётчики с большим трудом довели почти неуправляемую машину до аэродрома и произвели посадку. Дело было серьёзное, и поэтому сразу же встал вопрос: кто же виноват в этом происшествии, едва не закончившемся катастрофой? Известно, что за исправность самолёта отвечают механики. Вот и поторопились, не долго думая, решить: они — механики — и виноваты.
Конечно, если человек виноват, то должен понести наказание— отвечать за то, что сделал. Тут никакого сомнения нет. Но только в том случае, если он действительно виноват!
Чкалов не захотел поддаться первому впечатлению. Он вместе с несколькими инженерами внимательно разобрался в происшедшем, осмотрел место поломки — и убедился в том, что механики ни при чём: сломавшийся болт был неверно изготовлен ещё на заводе.
Поняв это, Чкалов добился своего: все обвинения с механиков были сняты.
Особенно любил Чкалов по справедливости отметить работу человека, который хорошо справился со своим делом, отличился в трудных, сложных обстоятельствах.
Когда экипаж Чкалова летел на самолёте АНТ-25 через Северный полюс в Америку, погода по пути была плохая. Приходилось подолгу — иногда по пять-шесть часов подряд — лететь в сплошных облаках, не видя ни земли, ни неба, ни горизонта, а только серую мглу, со всех сторон окружающую машину.
Такой полёт лётчики называют «слепым», и выполнять его не так-то просто.