Валерий Харламов
Шрифт:
Медицинский штаб едва успевал перевязывать, подклеивать хоккеистов; они буквально рвались на лед, абсолютно не думая о том, что могут получить новую травму. «Это было поистине великое противостояние. Слежу за игрой, и вот что бросается в глаза. Все эти потасовки и откровенные драки не результат охватившего игроков азарта. Во всем, что делают канадцы, — холодный, хорошо продуманный расчет. А поскольку это не азарт, в одинаковой мере охватывающий соперников, не возникает и обоюдной игровой страсти, когда силовая борьба не только допустима, но и в определенных пределах необходима. Сейчас передо мной происходит нечто совсем иное. Нашим ребятам все время приходится как бы прорываться к игре, к истинному хоккею, сквозь кулаки соперников. Естественно, что в такой ситуации они, в свою очередь, вынуждены прокладывать себе путь к победе не только клюшками», — продолжал Олег Белаковский в своей книге.
По
Абсолютно не джентльменский поступок соотечественника на льду вызвал бурную реакцию у болельщиков в Канаде, к тому времени оценивших талант «номера 17» и полюбивших его. Обсуждение поступка Лея происходило даже на заседании канадских парламентариев, когда сенатор Джон Годфри назвал защитника «позором для Канады» и потребовал исключить его из рядов канадской сборной. Спортивный телекомментатор канала «Си-би-эс» в одном из своих репортажей заявил: «Нам говорили, что русские играют грубо. Но то, что мы с вами только что видели, — это сплошные канадские кулаки».
«У нас за такое пятнадцать суток тюрьмы дают», — мрачно заметил на пресс-конференции после матча Борис Кулагин. Понурый Лей явился в расположение сборной СССР и, извиняясь, попросил у Харламова прощения. «Я был донельзя раздосадован крупным проигрышем, как я посчитал, из-за плохого судейства вашего арбитра, и не нашел ничего лучшего, как выместить свою злость. Ближе всех ко мне в тот момент оказался Харламов…» — так объяснил мотивы своего хамского поступка канадец. И, конечно, был прощен отходчивым и благородным игроком советской сборной.
А в том матче, который закончился со счетом 5:2, Валерий Харламов сотворил очередной шедевр. Вот как описывал этот момент Анатолий Тарасов, наблюдавший за встречей с трибуны «Лужников»:
«Первого канадца он обвел своим коронным финтом — обманным кивком головы в сторону, отчего тот кинулся наперерез, туда, куда Валерий и не собирался двигаться. Второго, который намеревался на подкате столкнуться с Валерием, он обыграл, резко затормозив и одновременно развернув туловище, так что противник промахнулся и пролетел мимо. А третьему он показал, что якобы потерял шайбу, умышленно отпустив ее от крюка клюшки, и, когда канадец дотронулся до шайбы, предвкушая, видимо, радость оттого, что отнял ее у самого Харламова, наш форвард налетел на него, ударом плеча опрокинул на лед, овладел шайбой и оказался один на один с вратарем Чиверсом. — Как бы шутя, чуточку даже игриво приблизился Валерий к опытнейшему голкиперу канадцев, сделал замах клюшкой и выпад влево с явным намерением пробить в правый от вратаря угол ворот». Только такой специалист, как Тарасов, смог разложить по полочкам всю «азбуку атаки» своего воспитанника.
«Его финт, положение тела, его глаза и веселая улыбка были до того естественными, что вратарь просто не мог не поверить в очевидность харламовского замысла и начал смещаться вправо. Но Валерий сыграл иначе — неуловимым движением он послал шайбу верхом в левый угол ворот. Описать его действия в этот незабываемый момент вроде бы не слишком сложно. Но сыграть так против столь сильного противника — это почти невозможно. Буквально не веришь своим глазам. А между тем Харламов делал подобные вещи не раз», — с явным наслаждением смаковал этот эпизод в своих воспоминаниях Анатолий Тарасов.
Из двух оставшихся матчей сборная СССР в одном, заключительном, победила (3:2) и одну встречу свела вничью (4:4). В итоге одержав убедительную победу в серии. Харламов занял пятое место в списке лучших бомбардиров с семью набранными баллами за результативность (два гола и пять результативных передач). В объединенную символическую сборную серии от советских хоккеистов вошли Владислав Третьяк, Валерий Харламов, Борис Михайлов и Александр Якушев.
Эти матчи принесли пользу как канадской, так и советской школам хоккея. «Встречи со сборной ВХА нельзя назвать второстепенными. И дело не только в том, что для победы нам пришлось приложить все силы. Для советского хоккея серия 1974 года имела немаловажное значение. Она дала ответ на вопрос, что только звезды НХЛ могут сравниться с русскими хоккеистами, доминировавшими на мировой арене», — считает Борис Михайлов. Отметим, что сами канадцы подчеркивали, что они вновь убедились в высоком классе хоккеистов сборной СССР. Дэйв Бауэр, долгие
Чемпионат Советского Союза 1974/75 года получился самым продолжительным в советской истории, хотя команды провели всего лишь по 36 игр. Это случилось как раз из-за суперсерии, последний матч которой завершился 6 октября 1974 года. Во всесоюзном турнире хоккейной элиты приняли участие десять команд, которые сыграли в четыре круга. На тренерский мостик ЦСКА заступил Константин Локтев. Помогали ему бывшие партнеры по линии нападения 1960-х годов Анатолий Фирсов и Вениамин Александров. Локтев к тому же стал помощником Бориса Кулагина в сборной СССР.
Армейцы лихо стартовали, потерпев поражение только в 11-м туре. Этот сезон стал очередным триумфом первой тройки. Михайлов, Петров и Харламов выиграли приз «Три лучших бомбардира», учрежденный газетой «Труд», забросив в чемпионате 82 шайбы. Валерий Харламов в том сезоне чаще выступал в роли подносчика снарядов для своих партнеров.
ЦСКА в том сезоне разбушевался, словно отыгрываясь за второе место в предыдущем первенстве. Армейцы отправили в ворота соперников 196 шайб (в среднем — более пяти за игру). В первенстве армейцы на восемь очков оторвались от прошлогоднего чемпиона «Крыльев Советов» и на девять — от «Спартака». Владимир Петров с 53 набранными баллами за результативность стал лучшим бомбардиром чемпионата, на два очка опередив своего товарища по первой тройке Бориса Михайлова. Харламов поделил в списке 5-6-е место с Александром Бодуновым из «Крыльев Советов» с 39 набранными очками.
В этом сезоне впервые в составе ЦСКА на льду появился Вячеслав Фетисов. Один из лучших защитников в истории мирового хоккея, которому на тот момент только исполнилось 17 лет, сыграл в сезоне 1974/75 года всего в одном матче. Опекать его в армейском клубе взялся Валерий Харламов, который видел его несколько лет назад в том самом дворе, где жил его дед.
Вячеслава Александровича, тогда просто Славу, пригласил на сборы сам Константин Борисович Локтев. По словам Фетисова, ему повезло, что свою профессиональную карьеру он начал в пятерке Петрова. «Естественно, они уже были мэтры в то время, и вдруг к ним в пятерку пацана поставили. Наверное, иногда я делал не то, что им нравилось. Но они терпели. В основном это был Валерка, он меня во всем поддерживал. Иногда он буквально шипел на Петю (Петрова) с Борей, когда они начинали на меня голос повышать. А в плане отношения к делу, скажу вам прямо: он тренировался больше всех и в ЦСКА, и в сборной. Последним уходил с тренировки. Потом подкачивался еще отдельно в спортзале. Он был настоящий профессиональный человек. Любил жизнь. Это тоже немаловажный фактор. Он все время говорил нам, молодым: “Ребята, получайте удовольствие от всего”. “Кайф” — такого слова тогда не было, было слово “удовольствие”. “Так вот, получайте радость от того, что вы делаете. Ведь все быстро закончится: слава, поклонники”. Он все время предупреждал нас молодых, говорил: “Я вот вижу, как несколько поколений игроков карьеру закончило. На их примере понимаю, что после того, как закончите играть, вы будете никому не нужны уже. И к этому также надо быть готовым”», — вспоминал в беседе Вячеслав Фетисов.
Доверительные отношения установились у Валерия Харламова и с Владимиром Крутовым, который дебютировал в ЦСКА в 1977 году в игре против «Крыльев Советов».
«Для нас, молодых армейцев, уважение к старшим было определяющим фактором. Так мы воспитаны были. С другой стороны, мы понимали, что уважение на льду ты должен доказывать все время. Там уже никаких авторитетов не должно было быть. И где-то как-то быстро наши интересы с Валерой пересеклись. Он к молодым тянулся. Когда мы пришли в команду, он меня и позже игроков моего поколения взял как бы под крыло, под свою опеку. Мы дружили с ним, наша пятерка, Крут, Макар, Касатон и я, — вспоминал Вячеслав Фетисов. — Характер на льду у Валеры был фантастический. Он был настоящий боец. И все эти его фирменные движения, обводки, его уникальный бросок в ближнюю девятку там, где практически шайба может только впритирку пройти, — всё это было его, харламовское. На тренировке он почти десять из десяти таким образом попадал. Тот же Третьяк знал, что все равно от Валеры последует такой бросок, но каким-то движением тот умудрялся обхитрить его… Он Володю Крутова нестандартности на льду все время учил. Когда Володя один на один выходил, то нельзя было угадать, что он сделает. У Валеры был принцип: ты для себя должен до последнего не принимать решения. Володьки Крутова тоже, к сожалению, больше нет в живых. Они по духу были близки очень. Невостребованность для таких людей, как Валера, — это смерть по большому счету. С Володей Крутовым так и случилось».