Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе
Шрифт:
Поражение на старте турнира болезненно ударило по самолюбию Лобановского. И хотя его возможности подготовки и комплектования сборной были ограничены, он, по привычке, взялся за устранение причин, приведших к досадному поражению. Рассчитывать на расширение списка кандидатов, появление новых умелых исполнителей не приходилось: главными поставщиками товара в первую команду страны оставались «Динамо» и «Шахтер». Опыт подсказывал: резервы для улучшения игры необходимо искать в сфере психологии.
Спустя пять недель после неудачной встречи с поляками главный «психолог» сборной Украины Лобановский убедил многих пессимистов в том, что процесс игровой и психологической реабилитации
* * *
...Сдержанные и вежливые норвежцы поддерживали свою команду с жарким пылом южан. Каждый удачный маневр «своих» отзывался на трибунах эхом благодушия. Потомки суровых викингов полагались в первую очередь на атлетизм своих высокорослых игроков и голевое чутье любимца местной публики Сульшера.
Гости выдержали стартовый натиск норвежцев. В середине первого тайма они перевели игру в свое излюбленное русло: надежно контролировали мяч в центре поля, неожиданно «взрывались» на флангах, умело усыпляли неспешным розыгрышем мяча оборону хозяев. Как гром среди ясного неба, следовала кинжальная передача из глубины поля на выход Шевченко или Реброву. В итоге такой маневр и позволил обыграть норвежцев в их собственных владениях. Украинец из «Милана» принес своей команде победу — 1:0. Матч в Осло был несомненно лучшим из всех, проведенных украинцами в групповом турнире. В нем Лобановскому удалось тактически переиграть достойного соперника и подтвердить свое преимущество забитым мячом.
К сожалению, надежда, связанная с улучшением игры сборной, в последующих поединках угасала, словно огарок свечи. Затяжная серия из четырех невыразительных ничьих с белорусами, норвежцами и дважды — с валлийцами откровенно разочаровала. Сборная Украины на глазах теряла свою самобытность. Маневры ее игроков легко предугадывались соперниками, и даже яркий талант Шевченко лишь изредка расцвечивал в целом блеклую, с налетом апатии игру. С таким уровнем подготовки на чемпионат мира нечего было и соваться, что, впрочем, и подтвердили матчи «плей-офф» с немцами. Игра в Дортмунде ярко высветила узловые проблемы, накопившиеся в отечественном футболе.
Можно ли было вменять в вину Лобановскому очередную неудачу в выступлении сборной страны? Для этого необходимо доказательно утверждать, где, когда и в чем он промахнулся. В комплектовании? Но ведь мэтр использовал только тот материал, который был у него под руками. Выбор был невелик: все те же футболисты «Динамо» и «Шахтера». Молодежная сборная ранее делегировала в национальную Несмачного, Зубова и Воробья. Но и они представляют клубные цвета бело-голубых и оранжевых. К тому же, оба флагмана в последние годы насыщают свои составы преимущественно легионерами. Происходит это не от хорошей жизни. Разрушенная инфраструктура детско-юношеского футбола перестала питать лучшие команды страны талантливыми ребятами. А появление таких игроков, как Шевченко, Ребров, Воробей, Зубов, Шищенко, Несмачный, Белик стало скорее исключением, а не правилом. Тренеры юношеских, молодежных сборных Украины в один голос твердят, что им по крупицам приходится формировать свои команды, что самобытные игроки, которых в Украине каких-то 15-20 лет назад было хоть пруд пруди, — исчезли. Они и не появятся, пока проблема не будет вынесена на государственный
Воскрешение славных футбольных традиций в стране станет лучшим проявлением уважения к памяти великого украинца Валерия Лобановского, посвятившего всю свою жизнь такому, казалось бы, пустячному занятию, как переадресовка мяча с одного конца травяного прямоугольника поля на другой. Но и доселе никто мне не смог толком объяснить, прочему же за столь незамысловатым движением кожаного шара с волнением и трепетом наблюдают миллиарды людей, отложив в сторону дела более значительные?
В 1975 году я спросил у Франца Беккенбауэра, помнит ли он первое детское ощущение от соприкосновения с мячом.
— Конечно, — без раздумий ответил «кайзер» Франц. — С ним будет связан мой последний вздох в этой бренной, скучной жизни. Эго произошло 11 сентября 1949 года, в день моего четырехлетия. Отец подарил на день рождения резиновый мяч. Я установил его между комодом и обеденным столом. Разбежавшись изо всех сил, пнул его носком в стену. Отскочив, мяч радостно устремился ко мне. И меня пронзило: в этом неустанном процессе что-то есть. Вот уже почти 26 лет я пытаюсь найти всеобъемлющий ответ, — улыбнулся элегантный «кайзер».
Во время нашей последней встречи с Лобановским в таверне «TV «Динамо» Home», что приютилась у обуховской трассы, я спросил:
— Могли бы вы одной фразой очертить квинтэссенцию футбола как явления и одновременно спроецировать ваше отношение к нему?
Васильич ответил без заминки. Мне даже показалось, что ответ у него был заготовлен давно:
— В футболе взрослые становятся детьми. Вот Карлу, — он положил руку на плечо своему старому другу, — почти восемьдесят, а он все допытывается у меня: как надо, как не надо...
Леонид Буряк, главный тренер сборной Украины:
— Почему мы так устроены: имеючи не ценим, потерявши — плачем. На примере жизни Васильича мы, его воспитанники, учимся жизни. Для меня он навсегда останется старшим товарищем и духовным наставником.
В бытность игроком что-то воспринимал от него, что-то — нет. Лобановский же всегда был последователен: и когда играл, и когда тренировал. Только сейчас я осознаю, насколько мы, игроки, были ему дороги. Как он умел ненавязчиво, не нажимая на больное, заглянуть вглубь души, помочь, поддержать.
В начале 70-х мне, приехавшему из Одессы мальчишке, обещали дать в Киеве двухкомнатную квартиру. Но постоянно оттягивали с решением вопроса. Вместе с Лобановским мы зашли в «высокий кабинет». Его хозяин наотрез отказался сдержать данное слово; я чуть было не расплакался от досады — ведь обещал же... Васильич попросил меня ехать на тренировку, обещал все уладить. Я и не думал, что ему удастся это сделать. Вечером того же дня он сам зашел ко мне в комнату в старом корпусе в Конче-Заспе и как-то буднично произнес: