Валгалла

Азимов Айзек

— Ну же! — воскликнула Фреда. — Объяснит хоть кто-нибудь из вас, в чем дело? Говорите!

— Комета подошла к нам уже довольно близко, когда он, — Крэш кивнул в сторону Лентралла, — обнаружил ее. И с каждой секундой она подлетает все ближе. Скорость, с которой она движется, очень велика. И очень скоро комета окажется рядом с нами.

— Как скоро это случится? — спросила Фреда.

— Если мы ничего не предпримем, она достигнет точки максимального приближения к Инферно примерно через восемь недель. Начиная с сегодняшнего дня это составляет пятьдесят пять дней.

— Пятьдесят пять

дней! — в отчаянии выкрикнула Фреда. — Так скоро! Даже если мы решимся на это… безумие, мы не сможем подготовиться за такой короткий срок!

— У нас нет выбора, — бесцветным, каким-то деревянным голосом проговорил Давло. — Мы не можем отложить это на потом. Этого «потом», а иначе говоря, следующего приближения кометы пришлось бы ждать слишком долго — много веков. Тогда это уже будет ни к чему, поскольку к тому времени планета погибнет. Но Правитель еще не сказал вам самого худшего.

— Чего именно? — спросила Фреда. — Что может быть хуже, чем восемь недель до столкновения с кометой?

— Хуже восьми недель могут быть пять, — снова заговорил Крэш. — Если мы решим изменить курс кометы, нам придется это сделать в течение следующих тридцати шести дней. После этого она окажется слишком близко и будет двигаться слишком быстро, чтобы наш план удался.

Жустен Деврей ошеломленно помотал головой.

— Ничего из этого не получится, — сказал он. — А если и получится, каким образом вы намереваетесь сбросить комету на Инферно, чтобы не убить всех нас?

Альвар Крэш засмеялся. В этом хриплом злом звуке не было ни радости, ни веселья.

— Это как раз должно волновать нас меньше всего, — сказал он и снова обвел взглядом наполовину разрушенную посадочную площадку. — Наша планета балансирует на лезвии бритвы. В любую минуту может случиться любое — самое незначительное — событие, которое дестабилизирует климат и вызовет ледниковый период, пережить который не сможет никто. Если план с кометой сработает, мы окажемся спасены. Если нет, то — вы правы — нам суждено погибнуть. Как все сложится, нам знать не дано, но так или иначе спасти нас может только комета. Вот мне и предстоит решить: есть ли хоть один способ избежать гибели для всех нас?

Калибан шел ровно на два шага позади Просперо. Они двигались по темному, как безлунная ночь, подземному туннелю. Не без оснований опасаясь засады, осторожный Просперо даже выключил свои инфракрасные сенсоры и настоял, чтобы Калибан сделал то же самое. Теперь они ориентировались в пространстве, что называется, на ощупь. Теоретически не было ничего невозможного в том, чтобы робот передвигался от одной известной ему точки до другой исключительно по памяти, однако на практике это было непростым делом — идти в кромешной темноте довольно быстро и при этом не производить ни малейшего шума. Именно это пытался делать Просперо, и, надо признать, вполне успешно.

А вот Калибану это удавалось хуже. Эта часть подземных коммуникаций была ему незнакома, и он не мог передвигаться по памяти. Поэтому ему приходилось полагаться на свой слух и ориентироваться на осторожные шаги идущего впереди Просперо и негромкое жужжание его приводных механизмов. Эту задачу осложняли посторонние

звуки, которые воспринимали слуховые рецепторы Калибана, — звуки каких-то работ, ведущихся в других, отдаленных частях подземной системы.

Короче говоря, робот, не видящий ни зги, указывал путь роботу, который ориентировался на едва различимые звуки.

Однажды, или дважды Калибан едва не пропустил повороты и один раз со всего размаха врезался в стену, после чего несколько секунд стоял на месте, пытаясь сориентироваться. Раздавшийся в почти полной тишине гулкий звук этого столкновения показался оглушительным и раскатился далеко по подземным коридорам, сразу выдав их присутствие, но никакой реакции не последовало.

Наконец Просперо остановился так резко, что Калибан едва не налетел на него. Поскольку у него в отличие от Просперо не было гиперволнового приемника и он к тому же не мог ни видеть, ни слышать своего спутника, Калибан не знал, что заставило того остановиться. Немного постояв, Просперо снова двинулся вперед. Они прошли примерно сорок метров, и тут темнота взорвалась грохотом и огнем.

Кто-то выстрелил из бластера! Рецепторы Калибана приспособились почти моментально, но все же недостаточно быстро. От оглушительного звука и ослепительной вспышки Калибан на несколько секунд потерял ориентацию, но в следующее мгновение роботы овладели собой и принялись действовать. Просперо нырнул вправо, Калибан — влево, и оба они прижались к боковым стенам туннеля. Теперь меры предосторожности уже не имели смысла, и Калибан включил систему инфракрасного видения. Вот он! В самом конце туннеля, рядом с дверью, ведущей в какое-то помещение, стоял грузный человек с бластером наготове и усердно вглядывался в темноту. Судя по всему, он также был ослеплен вспышкой от собственного выстрела. Пошарив свободной рукой в кармане, он достал оттуда фонарик. Однако, прежде чем он успел его включить, Калибан метнулся вперед, вырвал бластер из одной его руки и выбил фонарик из другой. Мужчина начал слепо водить руками вокруг себя, пока не наткнулся на Калибана. Его ладонь пробежала по груди робота, а затем нашарила голову. Калибан схватил человека за грудки и держал на расстоянии вытянутой руки.

— Не причиняйте мне вреда! — закричал толстяк.

Это было необычно: человек просил робота не причинять ему вреда! Этого не смогли бы сделать даже роботы с Новыми Законами. Поэтому Калибан, не подчинявшийся вообще никаким законам, являлся единственным роботом во всей Вселенной, который — теоретически — мог бы причинить вред человеческому существу. Либо этот мужчина являлся поселенцем, которые почти ничего не знают про роботов, либо…

— Ты знаешь, кто я? — грозно спросил Калибан.

— Знаю! Сейчас знаю! — ответил человек. — Ты Калибан, правильно? Но я слышу, что ты не один. А там, наверное, Просперо? — спросил он, указывая в темноту позади робота. Просперо появился оттуда в ту же секунду и приблизился к Калибану и его пленнику.

— Почему ты стрелял в нас, Фил? — спросил он.

— Потому, что вы подкрадывались ко мне — без света, стараясь не шуметь. Я подумал, что вы… Я принял вас за кого-то другого.

— За кого именно? — спросил Калибан.