Валькирии
Шрифт:
А Уф, на полусогнутых ногах пошёл вокруг него, не отводя остриё железки в сторону ни на мгновенье. И всё такой же яростный взгляд был устремлён на Фура из под свисающих грязных прядей волос.
Фур опять хмыкнул, протянул руку и подтолкнул Уфа двумя пальцами к выходу из пещеры. Как только его рука оказалась рядом, Уф тут же воткнул ему в палец свою железку. Но палец не нос, толстую загрубевшую кожу он пробить не смог. А Фур даже не обратил на эту атаку внимания и только ещё раз толкнул его в сторону выхода.
Послед чего обхватил двумя руками больную ногу и шумно задышал.
Где-то в глубине души Фур чувствовал, что это конец. Если бы он был здоров, то сражался бы до последнего. Но эта травма его подкосила. Он чувствовал, что сразу стал в несколько раз слабее. Он уже не может быстро бежать, прыгать, взбираться куда-то. Он теперь не хищник, а дичь. Если бы он не повредил ногу, он был бы сейчас как этот зверёк с острой палкой, только очень большой. Но неудачное приземление всё перечеркнуло.
А зверёк тем временем никуда не ушёл. Он так и стоял, глядя на Фура и направив на него свою палку. Странное существо. Даже держать в заложниках Фур его уже не хотел, но тот сам остался и никак не уходил.
Фур закрыл глаза и испустил протяжный вздох, похожий на стон. Он лежал так некоторое время, пока не почувствовал лёгкое прикосновение к своей больной ноге. Он приоткрыл глаза и с удивлением увидел, что маленькое существо подошло к нему вплотную и положило свою ладошку на его больную ногу. Малыш смотрел ему прямо в глаза и Фур, с великим удивлением увидел у него в глазах жалость к себе. Такого взгляда он не видел никогда в своей жизни. Его раньше никто не жалел! Никогда!
Малыш понял что ему плохо и пожалел. Существо, во много раз слабее его, которое он похитил, чуть не убил, жалело его! Видимо, его дела совсем плохи. Фур опять протяжно вздохнул и повернулся на бок, спиной к малышу. Он его теперь не видел, но чувствовал, что тот никуда не ушёл.
Фур задремал, но иногда сквозь сон он слышал, как шуршат камушки у него за спиной. Это маленькое существо ходит и охраняет его сон. И от осознания того, что его защищает беззащитный, у Фура начинало щемить в груди. Значит, ему уже осталось недолго.
Корабли вели Фура по очереди, устроив что-то вроде карусели, сменяя друг друга. Один проходил над ним, потом его сменял другой, за ним третий, потом возвращался первый, и так далее. Фур был как на ладони. Они успешно довели его до этого островка скал среди леса. И вот, во время очередной смены он вдруг исчез.
Ясно было что он куда-то забился, но куда именно? Они представляли в каком районе он исчез, но найти сверху его не могли. А Ваня не знал даже этого, а сообщить ему об этом они не имели возможности. И места для посадки подходящего, как назло, не было.
Уже подходил отряд Папаши, спешащий по следам Вани и Фура, а поиски так и не увенчались успехом. К тому же Ваня искал совсем не там. Он ушёл дальше чем нужно. Фур пропал на самом входе в скалы.
Ваня бегал по камням и кричал, звал Уфа, надеясь, что тот отзовётся и выдаст их местоположение.
Увидев, что корабли кружат и зависают над этим скальным скоплением, Папаша всё понял. Значит, зверь затаился где-то здесь. Во все стороны тут же были разосланы группы разведчиков, с приказом в бой не вступать и на рожон не лезть. Но нашли они только Ваню. Когда его привели к Папаше, на нём лица не было. Плечи опущены, взгляд потухший. Увидев Папашу, он развёл руки в стороны и сказал треснувшим голосом:
— Не уберёг!
— Вань, не убивайся ты так! — сказал Папаша, — жаль, конечно, ребёнка. Но ты ведь его почти не знал! Он мог погибнуть тысячу раз до встречи с тобой. Такая судьба!
— Я его очень хорошо знал, — возразил Ваня, — он успел мне рассказать свою судьбу. Точнее, показать. Мы видели место, где погибли его родители. Их останки до сих пор там. И он знает, что это мама и папа. Когда их прижали, они засунули его в трубу, куда мог пролезть только ребёнок. И он сумел выжить на этой дикой планете. Один! Он в одиночку убил краба! Я сам видел! И сделал это не в первый раз, а у него отработанная методика. Он ими и питался там. Этот ребёнок прошёл через ад, выжил, научился охотиться. Дождался когда на планету прилетим мы и заберём его с собой. И уже когда был в шаге от нормальной жизни, я его упустил… — Ваня закусил губу.
— Посмотри на это с другой стороны, — сказал Папаша, — возможно, он так и не смог бы адаптироваться среди людей. Возможно, он уже совершенно одичал. Может быть, для него это лучший выход из ситуации.
— Ты почти всегда бываешь прав, — сказал Ваня, — но не в этом случае. С Уфом всё было в порядке. Он бы всему научился. Я видел. Он человек, а не зверёныш. Как я мог быть таким беспечным? — Ваня сел на большой камень и уставился в пустоту.
— Ладно, нравится себя грызть, грызи! — сказал Папаша, — к тому же ещё ничего неизвестно. Мы их просто потеряли. Может, ребёнок ещё жив!
— Пока был жив, он кричал. Потом крик прекратился. Сожрала его эта тварь, не иначе!
Папаша больше ничего говорить не стал, а пошёл навстречу одной из возвращающихся групп разведчиков. Они некоторое время разговаривали, потом Папаша вернулся к Ване.
— Кажется, нашли твоего Фура, — сказал он.
— А ребёнок? — встрепенулся Ваня.
— Неизвестно. Да и Фура не видели пока, следы нашли… и то не точно. Следопытов среди тех кто здесь нет, работают в меру своих возможностей, но как будто кто-то большой прошёл по каменному развалу. Нужно пойти, проверить. Ты с нами? — спросил Папаша.
— Конечно! — тут же вскочил Ваня.
— Мы все туда идём, всеми силами. Здесь сидеть и устраивать лагерь смысла нет. Либо найдём, либо не найдём, — сказал Папаша.
То что нашли разведчики, по Ваниному мнению, и следом-то назвать было трудно. Видимо, несмотря на то что Папаша принизил их профессиональные навыки, в следах они разбирались всё же лучше Вани.
Они указали вверх по пологому склону, где было нагромождение больших валунов, а за ними, как доложили разведчики, был вход в грот образовавшийся под упавшей скалой.