Валькирия поневоле
Шрифт:
Почувствовав, что краснеет, Ольга опустила голову, сказала чуть слышно:
— Так и было.
В голосе инструктора промелькнуло искреннее раскаяние, когда он произнес:
— Извини. Это действительно было неуместно. Просто… большинству девушек предмет безразличен, ты одна из многих, кто проявляет заинтересованность. Вот я и… перестарался.
Удивленная услышанным, Оля подняла глаза, сказала с чувством:
— Мне действительно интересно. Но, вы правы, это было… жестковато.
— Пустяки, — инструктор с улыбкой отмахнулся. — Будет
Оля покивала, сказала с бледной улыбкой:
— Да-да, читала. Прыгали на противников голышом, грызли щиты, жрали мухоморы…
Инструктор смутился, сказал поспешно:
— Ну, я не то, чтобы именно это имел в виду. Но на будущее это свое свойство имей в виду. Может выручить. — Он еще немного помолчал, затем неторопливо поднялся, сказал просительно: — Ты, если еще не в себе, полежи, а я пойду, а то девчонки, слышу, совсем на ушах стоят.
Ольга замотала головой, поднялась, ощущая легкое головокружение, сказала упрямо:
— Нет, я в порядке. Действительно нужно идти, а то потом девки насмешками замучают. Фантазия ведь буйная…
Мельком взглянув на инструктора, она повернулась, чтобы выйти, но что-то привлекло внимание, засело не дающей покоя занозой. Дойдя до двери, Ольга не выдержала, обернулась. Инструктор стоял вполоборота, сосредоточенно копаясь в аптечке. Отметив заминку, он с улыбкой повернулся, и Ольга ахнула: оба плеча тренера пламенели глубокими порезами, откуда тоненькими струйками сочилась кровь. Перехватив взгляд девушки, инструктор подмигнул, сказал со смешком:
— Говорю же, натуральный берсерк. Куда до тебя остальным.
Потрясенная, Ольга тихо вышла из коморки, осторожно притворив за собой дверь.
— Газ, дави на газ и выворачивай!
Нога дергается, вдавливая педаль до упора. За стеклами, стремительно приближаясь, вырастает снежная стена. Руки выкручивают руль, но машина уже неуправляема. Удар. Железная махина, содрогнувшись, словно раненое животное, застывает. Чуть слышно гудят дворники, пробиваясь сквозь белесую толщу, но тщетно, стекла залеплены так, будто сверху обрушилась снежная лавина.
— Я что сказал делать? — раздается в темноте усталое.
— Газ давить, — слова с трудом проходят через сжатое стыдом горло.
— А ты что сделала?
Негромко щелкнул включатель. Подсвеченный бледным, на Ольгу взглянул инструктор: широкое лицо, короткий ежик волос, нос «картошкой», в глазах прыгают веселые искры.
— Я перепутала педали, — ответила Ольга тихо.
Инструктор некоторое время пытливо вглядывался Оле в лицо, затем отмахнулся, сказал примирительно:
— Да и ладно. Сидеть уже сил нет, а тут такой повод подвигаться, — он хохотнул. — Выбирайся, будем выкапываться.
Щелкнула дверь, в салон, вместе с порцией холодного воздуха, ворвался рев двигателей. Спустя секунду, инструктор исчез.
Оглядевшись, Ольга покачала головой. Внедорожник зарылся в сугроб едва не наполовину, так что колеса целиком погрузились в снег. Ушей коснулось негромкое позвякивание. Обернувшись, Оля поспешила к инструктору, что в этот момент доставал из багажника саперные лопатки, получив инструмент, активно приступила к работе.
Неподалеку, взревывая и взметая колесами облачка снега, носятся еще четыре внедорожника. То сбрасывая скорость, то вновь разгоняясь, машины, похожие на огромных жуков, деловито колесят по специальной площадке, для большей безопасности отгороженной от лагеря набросанным по периметру высоким сугробом.
Занятия по управлению автомобилем ввели уже давно, но более-менее комфортно Оля стала чувствовать себя за рулем лишь в последнее время. Одновременно на площадку выходило не более пяти машин, и пять человек, в порядке очереди, шли совершенствовать мастерство вождения, остальным же приходилось зубрить теорию и довольствоваться тренажерами.
Теория далась Оле легко. Начав пользоваться тренажером с первого же занятия, она отрабатывала правила до тех пор, пока понимание, что делать в той или иной ситуации, не превратилось в рефлекс. Но стоило из комфортного кресла учебного класса пересесть на жесткое сиденье внедорожника, как уверенность мгновенно испарялась, руки начинали дрожать, а тело наполнялось напряжением, превращавшим плавные движения в резкие рывки. Со временем страх прошел, а тело освоилось, начав в точности выполнять все движения, хотя, в иных ситуациях, происходили небольшие «сбои».
Методично отбрасывая снег лопаткой, Ольга в десятый раз прокручивала ситуацию, когда послышался довольный голос:
— Надо сказать, ты еще неплохо справляешься.
Повернувшись, Оля взглянула на инструктора: раскрасневшиеся щеки, улыбка, оживившиеся глаза, похоже, желание подвигаться оказалось совсем не надуманным, спросила, стараясь, чтобы в голосе не слишком ощущалась радость:
— Разве?
— Точно. — Не переставая работать лопаткой, мужчина произнес: — Скажу по секрету, только ты девкам не говори, а то нарочно аварию устроят, — он хохотнул, — женщины водят отвратительно, а учатся еще хуже. А с тобой проблем почти нет.
Ольга широко улыбнулась, сказала, кивая на машину:
— Именно по этому мы сейчас исполняем роль дворников.
Инструктор ответил мирно:
— Ну, я же сказал — почти. Но это мелочь. Некоторые вещи действительно сложно усвоить. — На мгновение перестав копать, он поинтересовался: — Ты когда-нибудь весела над пропастью, точно зная, что нужно расцепить руки?
Удивленная вопросом, Оля ответила:
— Нет, не приходилось. А такое может быть?
Собеседник поморщился, объяснил терпеливо: