Вальс Мефисто
Шрифт:
– Что ж, я припас для вас бутылку шерри и хорошо натопленный камин, так что можете расслабиться. Представьте – миссис Бантро готовит на ужин суфле. Вам нравится это блюдо?
– Пожалуй, оно сравнимо лишь с пищей богов.
Свернувшись калачиком на сиденье, она закрыла глаза. Небо затянулось облаками еще днем, а темные массы на западе оправдывали прогноз мистера Бантро.
Выйдя из машины. Пола пошла следом за Биллом к дому. Внезапный порыв ветра прошумел в деревьях и напомнил ей о заброшенном доме с кипарисами из сна. Но она отбросила прочь мрачные мысли, усаживаясь на мягкую кушетку у очага в гостиной. Дрова весело потрескивали, а за
Когда Билл подал ей шерри, она с благодарной улыбкой заметила, что ошиблась начет божественного происхождения суфле и ставит на первое место огонь.
Он приготовил себе виски со льдом и уселся на диван напротив нее.
– Вы так и не сказали, для чего понадобился этот осмотр…
– Дело в усиливающемся неврозе, – ответила она, сидя с полуоткрытыми глазами.
– Объясните подробней.
– Мне приснился повторный сон.
– Все тот же приятель в черной дерби?
– Да. И Майлз с Роксанной. С той разницей, что в этот раз они вылили масло на меня.
– Вы действительно думаете, что они пытаются вас убить?
Она уставилась на пляшущие языки пламени.
– Да, но по-своему. Я уже не собираюсь просить извинения за свои сны. Выдумка это или нет – уже не имеет значения. Я боюсь. И поэтому…
Она перевела взгляд на него. Тепло шерри вместе с теплом очага наполнили ее неземным блаженством и мужественное лицо Вилла лишь усиливало это ощущение.
–.. Я решила пройти обследование и выяснить, что со мной случилось. Можете считать меня тупицей, но я рада, что сделала это.
– Я не считаю вас тупицей. Пола улыбнулась.
– Спасибо. Я ценю это.
Он поднялся и подбросил в огонь полено. И остался стоять перед очагом.
– После нашей встречи на прошлой неделе я ознакомился с литературой по сатанизму – из чистого любопытства. И выяснил немало: к примеру, я и не представлял себе, насколько широко он был распространен в средние века.
– В самом деле? Я тоже считала, что этим занималась горстка чудаков.
– Нет, в него верило немыслимое число людей… Она закрыла глаза и, убаюканная теплом очага и его голосом, в пол-уха слушала Билла.
Он рассказал, что давление церкви в средние века настолько усилилось, что люди стали воспринимать ее, как одно из проявлений зла; в то же время сатанизм – зеркальное отражение христианства – казался культом, прославляющим радости природы и естества, в отличие от их осуждения, присущего церковному учению.
–.. Некоторым образом сатанизм напоминает сегодняшнее движение хиппи, – продолжал он, – и, конечно же, большинство сатанистов не были злодеями. А принимая в расчет существующую в тогдашней церкви коррупцию, можно поверить, что большинство сатанистов считали свою мораль более высокой по сравнению с христианской. Ведь они практиковали именно то, чему поклонялись.
В очаге треснуло полено и вылетевшая искра ударилась в каминную решетку.
– Кстати, – продолжал он, – кое-что может способствовать тому, чтобы вы получше поняли Дункана и Роксанну.
Пола стряхнула сонливость и с интересом прислушалась.
– У многих колдунов и колдуний есть родня: кошки и собаки, предположительно, являющиеся духами или чертями. Их называют по-разному, но обычно колдуньи, заключившие договор с Дьяволом, всегда называют своего родственника по-особому. Фактически,
– Вы не назовете его?
– Робин. Робин Гудфеллоу [11] . Робин – второе имя сатаны.
– Не мешает узнать и следующее, – произнес он, помолчав. – Средневековая церковь чрезвычайно строго рассматривала брак с точки зрения законов о родственных отношениях. Для этого были веские причины: большинство людей проживали в маленьких общинах, где каждый состоял в родстве с соседом. Но проблемой обычного Джона четырнадцатого века была сложность переезда на другое место. Не только лорды-феодалы, но и недостаток денег удерживали его в родном поселке. Итак, с одной стороны Джон не мог отправиться в соседнее герцогство на поиски невесты, а с другой, его выбор в родном местечке ограничивался лишь несколькими женщинами, с которыми он не состоял в родственных отношениях. Поэтому, для многих юношей поиски невесты превращались в сложную задачу. И для большинства из них, ответ на нее давал сатанизм.
11
Добряк (англ.).
– Почему?
– Потому, что он поощрял кровосмешение… Не знаю, предназначалось ли оно для вовлечения в эту конфессию средневекового Джона, или же он ввел его туда сам, но широкое распространение кровосмешения среди сатанистов остается фактом. И разумеется, церковь истребляла этот порок наряду с прочими во время «охоты на ведьм».
– Вы рассказываете мне все это, думая, что я уже остываю по отношению к Роксанне и Дункану?
– Я рассказываю, чтобы вы поняли их замысел. Наверно, они были сатанистами. Возможно все началось с кровосмешения, а может, они просто интересовались магией. Похоже, сейчас все интересуются астрологией и прочими вещами: люди полагают, что Господь умер, и ищут то, что может занять Его место.
– И вы думаете, что Дункан заключил некий договор с Сатаной?
Билл улыбнулся.
– Именно это я вам и втолковываю. Вы считаете, что большинство верующих-христиан заключают договор с ангелами?
– Конечно, нет.
– А с чего вы взяли, что Дункану удалось сделать это с Дьяволом? Сатанизм – религия, точно такая же, как и христианство, ислам или индуизм. Есть люди, верящие в эту религию и исполняющие ее ритуалы точно так же, как исполняют свои обряды христиане.
Это не доказывает реального существования Сатаны или возможности заключения сделок наподобие Фауста. С той же долей вероятности вы, я – да хотя бы сам епископ Кентерберийский – могли бы творить чудеса.
– Но как знать? Ведь были же святые, творящие чудеса… А что, если и эти люди способны на это?
– Чудес не бывает, Пола, и магии тоже не существует.
– Билл, я повторяю: откуда вы можете знать? Он с улыбкой пожал плечами.
– Скажем, вы должны принять мое убеждение за аксиому…
Миссис Бантро не пережарила ростбиф. Он получился идеальным: розовым и сочным.
– Похоже, она все же не считает меня падшей женщиной, – шепнула Пола, когда старая экономка вернулась на кухню. Они с Биллом сидели на верхнем уровне гостиной, служившим столовой. Свечи в красивых антикварных подсвечниках отбрасывали теплые отблески на ростбиф, который нарезал Билл. Пламя очага трепетно отражалось в огромных окнах, весело играли блики от огня на сияющих дубовых досках пола.