Вальс одиноких
Шрифт:
Антон (со слезами). Воистину, чудо, чудо…
Джонатан (тоже смахивает набежавшую слезу). Да ладно, бывает…
Антон. Как жизнь – тридцать лет…
Джонатан. Я сидел, считал – насчитал тридцать один…
Антон. Мой Жорка…
Джонатан.
Антон. Ущипни меня, потому что мне все еще кажется – сон… Полное ощущение сна… Действительно – ты, Жора?..
Джонатан. Я это, я, да что, понимаешь…
Антон. А я все равно не верю, не могу…
Джонатан. Да я, я… Да я… Я…
И стоят они, и держатся друг за дружку так – как держатся близкие люди спустя тридцать один год…
Джонатан. Боялся тебя спросить: ну, как там тетя Луиза и дядя Степан? Надеюсь, у них все в порядке?
Антон. Мама умерла.
Джонатан. Мм…
Антон. Давно уже. Скоро шестнадцать лет.
Джонатан. Правильно, значит, боялся… Мм… Земля ей – чтоб пухом… Хорошая была женщина…
Антон. Да… Мама…
Джонатан. А дядя Степан? Ты извини, я спрашиваю, как дурак, я же ничего не знаю…
Антон (быстро уводит разговор в другое русло). Папа живой, слава Богу! Они с мамой расстались уже после тебя.
Джонатан. Что, расстались? Дядя Степан и тетя Луиза?
Антон. Да…
Джонатан. Расстались – они – говоришь – расстались… Они что – расстались?
Антон молча кивает.
Ты что, брат, не верю… Я до сих пор помню, как весь наш двор восхищался: вот как, оказывается, бывает! Вот что, понимаешь, что делает с людьми настоящая любовь!
Антон. Да, правда, так оно и было: пока между ними была любовь – было хорошо. А он ушел от нее – она умерла.
Джонатан. Ты меня прямо убил… Ну прямо убил, как по-настоящему…
Антон. Мама как будто сгорела… в течение месяца… Да… не могла
Джонатан. Я сейчас вспомнил, Антоха: ты помнишь, мы были клопами, ползали и игрались на полу – а они прямо при нас целовались…
Антон. Ты знаешь, я тоже забыть не могу: когда мы по вечерам выходили гулять в парк – помнишь наш парк? – я шел чуть в стороне от них, а они держались за руки вот так… Про меня забывали. Вот так, брат Жора: как будто боялись потерять друг дружку…
Джонатан. Я помню! Я всю мою жизнь это помню! Так помнил всегда, Антоха, что плакать всегда хотелось!
Антон. Брат, брат… Такой же, такой…
Появляется Мэрилин. В красном платье. Отчего-то покашливает. Приветливо улыбается Антону, направляется к Джонатану.
Мэрилин. Джонатан, умоляю… (Покашливает.) Я проглотила пуговицу, я умираю… (Покашливает.) Похлопай меня, не могу… Ой, не могу дышать… (Сквозь слезы и кашель обаятельно улыбается гостю.)
Джонатан. Зачем ты ее проглотила?
Мэрилин. Похлопай скорее, а то не могу…
Джонатан. Покажи мне, где тебя хлопать?
Мэрилин. Пожалуйста, тут, тут… Хотела ее пришить – а она…
Джонатан (осторожно похлопывает ее по шее). Ну, давай, буду тут…
Мэрилин (покашливает). Ты шею сломаешь мне, что ты, Джонатан…
Джонатан (осторожно похлопывает ее по спине). Слава Богу, в Австралии столько жратвы, зачем еще надо кушать пуговицу…
Мэрилин. Нет, Джонатан, что ты делаешь!
Джонатан. Что делаю? – Я тебя хлопаю.
Антон (Мэрилин). Есть упражнение, я покажу! Повторяйте за мной: делайте руки так – вверх… (И сам поднимает руки.)
Конец ознакомительного фрагмента.