Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу
Шрифт:
— Почему вы интересуетесь мной?
Майор улыбнулся.
— В больницах принято заводить карточки на больных. Ну а потом, вы выпрыгнули из машины на полном ходу и разбились. Могу к этому добавить, что водитель машины, из которой вы прыгали, погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Заведено уголовное дело, и хочешь не хочешь, а отвечать придется.
— А как я очутилась в больнице?
— За вами ехал грузовик. Водитель видел всю эту картину и доставил вас сюда. На обратном пути он заедет к вам, и вы сумеете его отблагодарить. Он везет мясо в Харьков. Тут рукой подать.
— Меня зовут Нина Соболевская.
Даша назвала московский адрес Нины Соболевской.
— Хорошо. Этот человек взялся вас подбросить, но почему вы выпрыгнули из машины?
— Водитель вел себя очень странно. Я была напугана и попросила остановиться, но он и не думал, тогда я выпрыгнула на ходу.
— А в чем проявлялись его странности?
— Он был ранен. Кровь и все такое. Я его перевязала. Вы знаете, этот человек имел оружие. Мне показалось, что он за кем–то гнался. Может быть, он убийца, и я испугалась.
— Ну если честно, то в ваших словах есть доля правды. Может быть, он и гнался за кем–то, но убили его. Жестоко убили.
— А почему его? Как вы это узнали?
— Шофер грузовика дал нам номер машины, из которой вы прыгали. А через двадцать километров ее найти. Труп находился рядом. Вы помните, во что тот человек был одет?
— Светло–серый костюм. В рубчик с переливом.
— Значит, мы не ошиблись. А где вы к нему подсели?
— Я не подсаживалась. Я шла вдоль шоссе. Он остановился и затащил меня в машину силой. У него на правом плече запеклась кровь. Я его перевязала, но он не отпускал меня. Ему постоянно требовалась помощь.
— Он назвал свое имя?
— Нет. Он молчал. Странная личность.
— Хорошо. Может быть, вы еще что–нибудь вспомните. Так или иначе, но недельку–другую мы вас здесь подержим. Вам нужно поправляться и набираться сил. Доктор Бугров — очень хороший врач.
Доктор Бугров стоял, насупившись как сыч, и молчал. Высокий, неуклюжий, в старомодных роговых очках.
— И не беспокойтесь. За вами тут присмотрят.
— Присмотрят?
— Врачи и парочка моих людей. Тут орудует банда, и если они узнают о свидетеле, то жди беды. Но береженого Бог бережет. Самое страшное позади. Дальнобойщик едва успел затормозить, вас выкинуло на дорогу. Вы везучая. И мужественная, а на вид не подумаешь.
Майор простился с потерпевшей и ушел. Следом палату покинули остальные. Даша осталась одна. Странная больница. Ни души! Летом никто болеть не желает.
Боли Даша не ощущала. Слабость и легкое головокружение, но такие мелочи не причина для остановки. В первую очередь она проверила сумку. Все на месте. Значит, милиция не видела ее, и их вызвали позже, после того как девушку уложили в палату.
Вид из окна радовал глаз, но четвертый или пятый этаж исключал прыжок без парашюта. Внизу, под окнами стоял милицейский «москвич», а рядом курили двое постовых, лениво облокотясь на крышу. Нельзя утверждать, что патрульная машина имеет к ней какое–то отношение, но игнорировать этот факт тоже не приходится.
Даша накинула халат и вышла в коридор. Складывалось впечатление, что вся больница предназначалась только для
Даша осмотрелась. На этаже располагалось пять палат с одной стороны и пять с другой. Немало, но в коридоре — ни одного больного. Даша направилась в противоположный конец коридора. Она не торопилась, а изучала обстановку. Женская комната была последней по левой стороне. Даша зашла в пропитанное хлоркой помещение и подобралась к окну, стекла которого были закрашены белой краской, но она сумела его открыть и выглянуть наружу. Результат нулевой, окно оставалось тем же бессмысленным вариантом, что и окно в палате. Макушки деревьев достигали третьего этажа, но находились на почтенном расстоянии от здания. Даша не принимала никаких решений, она думала и взвешивала, соображала и прикидывала. Если она ошибется, то второй попытки может не подвернуться. Риск неуместен. Слишком длинный и кровавый шлейф тянулся за ней от самой Москвы. Вряд ли ее кто–нибудь подозревает в страшных злодеяниях, но не стоит испытывать судьбу лишний раз. Сейчас, как никогда, от нее требовались точные и продуманные действия.
Даша вышла в коридор и нос к носу столкнулась с сержантом.
— Бог ты мой! Напугал! Хотите проверить мой стул?
Сержант ничего не понял, а лишь пожал плечами.
Девушка вернулась в палату, долго сидела на кровати и думала. После обеда, который ей доставили в палату, она вновь вышла на прогулку. Ее удивляла пустота. Что это за место такое, где люди не болеют?
Медсестра продолжала хихикать с сержантом, косо поглядывая на одинокую фигуру в коридоре. Даша прогуливалась в разные стороны, и, когда подошла к столу, где сидела дежурная, у медсестры не выдержали нервы.
— Ну что ты тут шныряешь? Иди в палату.
Даша сорвалась. Она долго терпела бандюгу,
из–за которого попала сюда, и здесь ей помыкают. Пары надо выпускать.
— Заткнись, шалашовка. Здесь больница, а не шалман. Еще раз тявкнешь, в хирургию на починку отправишься.
— Ты что шумишь? — вмешался сержант.
— Закрой пасть, мент поганый. Хочешь, чтобы я майору рассказала, как ты за мной по сортирам лазишь и как грязные лапы тянешь. Здесь женское отделение. Выйди вон на площадку и там сторожи. Вам за что деньги платят? Дом «хи— хи» устроили.
Ее поток словесной грязи был остановлен телефонным звонком. Зуммер трещал без остановки от висящего у лифта аппарата.
Медсестра соскочила с места и подбежала к телефону.
— Что? Машина за бельем? Понятно. Но я одна, старшая медсестра ушла обедать… Хорошо, я погружу все в грузовой лифт.
Когда речь зашла о физической нагрузке, сержант ретировался и, достав папиросу, вышел на площадку, плотно закрыв за собой дверь. Медсестра положила трубку, и на некоторое время о скандале забыли. Она достала из стола ключи и открыла ближайшее к выходу помещение. Краем глаза Даша заметила огромные корзины, набитые бельем. Их было не менее четырех, и они стояли на маленьких мебельных колесиках. Пришлось открывать обе створки. Внизу располагался невысокий порожек. Мелочь, но с девичьими силенками такую телегу даже через крошечное препятствие перевезти нелегко.