Вам хорошо, прекрасная маркиза?

Кускова Алина

– … очень хорошо, что вы приехали, – продолжал Давыдов, отцепляясь от Заславского.

Как будто мы могли не приехать за такими деньгами! Ха! Смешно.

– …до ужина еще много времени, я успею вас, Иван Сергеевич, посвятить в нюансы нашего дела.

А меня посвящать он не собирался?! Давыдов вообще старательно избегал встречаться со мной глазами и общался исключительно с Заславским. Приехали, как говорится! И что бы это значило? Радовало одно – Артур Олегович, которого я из вредности решила звать просто Арчи, жена ведь, не чужая женщина, схватил мой чемодан, словно пушинку, и понес в дом. На втором этаже нам были отведены гостевые комнаты.

Оказалось, Мишаня, есть же такие тупые люди, перепутал коттедж. Вместо господского дома мы должны были поселиться в гостевом флигеле. Хорош же был этот флигель, такой же добротно обставленный, только более уютный. Мне никогда не нравились хоромы, напоминающие дворцы, в которых можно запутаться не только темной ночью, но и светлым днем.

Комната, куда Давыдов принес мой чемодан, показалась раем. В ней было много горшечных цветов, света и тепла. И, конечно, вся мебель была деревянная! Засилье дерева в этом поместье отчего-то не казалось мне странным и давящим. Наоборот, лучше дышалось и ощущалось единение с природой. Так и думалось, что сейчас в окно заглянет белка с высокой сосны, где у нее оборудовано дупло.

– Располагайся, Катя.

Вот так просто, без комплиментов, без эмоций, практически мимоходом сказал Давыдов. Мило, ничего не скажешь. Разве только…

– Спасибо, Арчи, дорогой!

Все-таки опыт околотеатрального существования иногда бывает очень полезным.

– Что?! – поразился Давыдов.

– Я полагаю, – церемонно начала я, садясь в высокое деревянное кресло с медвежьими мордами на подлокотниках, – мы должны общаться как близкие люди.

Ни дать ни взять кресло-трон. А я тут царица. А Давыдов… А кем бы я его ни назначила, он все равно не согласится.

– Безусловно, – прищурился он. – Но только на людях. Так меня зовут Артур Оле…

– Нет, так не пойдет, Арчи, дорогой. Я могу перепутать. И что люди подумают? А вдруг они узнают правду?

– За шантаж, госпожа Гринева, последуют нехилые штрафные санкции!

О, он выглядел умопомрачительно в своем отутюженном строгом сером костюме! Такой злой и неприступный, словно водопад Виктория, грозящий снести со своего пути всех несогласных. Впрочем, в этом году, говорят, водопад первый раз за все время своего существования замерз и застыл мраморным изваянием. Не знаю, не проверяла, но зрелище впечатляющее. В нашем лесу тоже кто-то бессмертный сдох, раз я наконец-то влюбилась.

Отчего мне так нравятся брутальные и злющие мужчины, понять не могу. Наверное, потому что глаза у них сразу становятся цвета грозового неба, губы сжимаются, как два берега одной высохшей реки, ноздри начинают раздуваться как у необъезженных жеребцов… Красиво.

– Все равно, – отчеканила я, укладывая ногу на ногу. Так он сидел в гримерке Заславского. – Буду звать вас Арчи.

– Хорошо, – неожиданно согласился он, – договорились.

Развернулся и вышел.

Только я вдохнула полной грудью воздух, чтобы восстановить равновесие мозгов и сердечных импульсов, как дверь распахнулась снова.

– Опять вы?! – удивилась я.

– Не рады, значит, – прищурился Давыдов.

– А почему я должна радоваться?

– Входите в роль, Кэт!

– Кэт?!

– Кэт.

– Мне не нравится эта кошачья кличка.

– А мне не нравится Арчи.

– Хорошо, – неожиданно согласилась я, – договорились!

– О чем?

Все-таки я произвожу на него неизгладимое впечатление, если он не понимает таких мелочей.

– Договорились о том, что вы Арчи, а я Кэт.

– Ладно, –

бросил он и исчез за дверью.

– Как-то мы не договорили, – пробормотала я, снимая дубленку.

Под ней у меня была надета легкая рыженькая блузочка. Ну да, с красной помадой на губах я тот еще светофор. Но помадой я пользовалась исключительно цвета терракот, так что придраться было не к чему. С другой стороны, дизайнер тот же художник, у него свое видение прекрасного. Если для кого-то серый цвет глаз и одежды наиболее подходящий, то для себя я выбираю яркие оттенки, чтобы разнообразить свою тусклую личную жизнь.

Я встала и принялась разбирать чемодан с вещами. Достала все содержимое и начала развешивать на вешалки в шкаф, попутно прикладывая тряпочки к телу и любуясь на себя в зеркало, висевшее посредине шкафа. Кстати, довольно примитивная меблировка для солидного особнячка. В этот важный вечер знакомства с будущей свекровью… или уже состоявшейся свекровью, не разберешься с этим Арчи, чего он хочет на самом деле… я собиралась блистать. Приготовила красное вечернее платье в пол с блестками. У него был еще такой глубокий вырез на спине… Не моя идея, но эффектное платье.

– Не надевайте его, Кэт! – раздался позади меня голос фиктивного мужа. – Вы не в кабаре пришли выступать.

Я резко повернулась к входной двери, но Давыдов стоял возле другого входа. А я думала, что эта дверь ведет в ванную комнату.

– Э-э-э-э, – сказала я.

– Наши комнаты смежные, – заявил Давыдов. – За этой дверью, – и он показал на ту, через которую вошел, – моя спальня и ванная комната.

– Одна на двоих?!

– Перечитайте контракт, – сухо сказал Давыдов, подходя к шкафу с моими вещами. – Там все обстоятельно описано. Все, что от вас требуется, и все, что вам предоставляется. Это не годится, – он отбросил мой самый лучший сарафан. – Слишком коротко! Это тоже спрячьте…

– Еще чего! – возмутилась я. – С какой стати вы здесь командуете?! Что хочу, то и ношу. А если считаете мой вкус дурным, то я могу развернуться и уехать. Ищите себе мисс безупречность!

– Не кипятитесь, Кэт, – неожиданно мягко сказал Давыдов. – Это всего лишь игра. Повторяйте себе всякий раз, когда начнете со мной не соглашаться, что это всего лишь игра. И у нее есть свои правила, которые нельзя нарушать.

– И эти правила придумали вы.

– Кто банкует, тот и придумывает правила, Кэт. Это жизнь, а она частенько бывает несправедлива и жестока. Наденьте эту блузку к вашим зеленым брюкам.

Хорошо, что я захватила ворох одежды. Но белую блузку к зеленым брюкам! Какой же он сухарь, этот Артур Олегович Давыдов.

– И спускайтесь на перекус.

О, меня наконец-то покормят. Ради этого я была готова надеть на себя даже дырявый балахон. Ведь как все нормальные девушки, когда я волновалась, то часто ела, бывало, что ела много. Бабуля всегда удивлялась, как в меня столько влезало. На этот раз, конечно, я должна была проявлять выдержку. Но хотя бы выпить чаю я могла.

Чай устроились пить в просторной столовой. Когда я пришла, он уже сидел там, переодетый в белую майку поло с длинным рукавом и черные брюки. Погода стояла сказочная – с морозными узорами на стекле, до Нового года оставались считаные дни, и природа баловала нас солнцем и снегом. Я похвалила себя за то, что предугадала привычки Давыдова строить из себя сноба, переодевавшегося по сто раз на дню. Не зря я тащила свои пожитки, ох не зря. Одними джинсами с блузками мне здесь не обойтись.