Вамфири
Шрифт:
— Нет, но они находятся под наблюдением.
— Какой позор! А они показались мне такими приятными !
— В наше время следует быть очень осторожным, — сказал Долгих. — Так что им было нужно?
— Их интересовала одна предгорная деревушка. Они хотели узнать, где именно находится местечко под названием Муфо Альде Ференц Яборов.
— Абракадабра какая-то, — фыркнул Долгих. — И вы сказали им, где следует ее искать?
— Нет, — покачал головой директор. — Я мог дать им только приблизительные сведения, поскольку мне и самому это точно не известно. Вот, взгляните... — и он указал Долгих на множество расстеленных
— Ференци? Директор кивнул.
— Один из этих троих — мне показалось, он англичанин, — по-моему, точно знал, где следует искать. Он очень разволновался, когда увидел на карте это старинное название — ференги. И почти сразу же они уехали.
Долгих кивнул и стал внимательно изучать карту.
— Итак, это к западу отсюда, — пробормотал он, — и чуть севернее. Какой масштаб у этой карты?
— Примерно один сантиметр к пяти километрам. Но, как я уже сказал, за точность поручиться нельзя.
— Получается менее семидесяти километров, — нахмурился Долгих. — У самого подножия гор. У вас есть современная карта?
— Да, конечно, — со вздохом ответил директор. — Пройдите сюда, пожалуйста...
В пятнадцати километрах от Коломии начиналось новое шоссе, протянувшееся на север до Ивано-Франковска. Точнее, строительство еще не было завершено, но гудронированная поверхность дороги была уже достаточно гладкой. Краковичу, Гульхарову и Квинту езда по асфальту доставляла истинное удовольствие и была просто отдыхом после напряженного путешествия через всю Румынию и Молдавию. К западу в небо поднимались Карпатские горы, темные, поросшие лесом и мрачные даже в лучах утреннего солнца. А к востоку до самого горизонта простиралась серо-зеленая равнина.
Проехав по новому шоссе примерно восемнадцать миль в направлении Ивано-Франковска, они на развилке повернули налево и оказались на дороге, уходившей вверх, к окутанным туманом предгорьям. Квинт попросил Гульхарова снизить скорость и провел линию на лежавшей перед ним карте — наспех сделанной копии той, которую им показали в музее.
— Вот это, пожалуй, наилучший маршрут, — пояснил он.
— Дорога перекрыта, — указал через окно машины Кракович, — стоит запрещающий знак. Это заброшенный тупик.
— И все-таки я чувствую, что нам следует ехать именно туда, — настаивал на своем Квинт.
Кракович тоже был с ним согласен. Что-то в глубине души говорило ему, что этим путем следовать нельзя, а это означало, что Квинт скорее всего прав.
— Здесь нам грозит смертельная опасность, — сказал oн.
— Этого и следовало ожидать, — ответил Квинт. — А разве мы не предполагали, что все примерно так и будет?
— Что ж, прекрасно, — поджав губы, кивнул Кракович. Когда они вновь выехали на шоссе, Гульхаров без напоминания снизил скорость. Впереди две полосы переходили в одну. Бригада строителей проводила работы по расширению дороги. Следуя за машиной, из которой на дорогу лился гудрон, паровой каток утрамбовывал поверхность. По команде Краковича Гульхаров развернул машину в обратную сторону и резко остановился. Кракович вышел, намереваясь побеседовать с бригадиром строителей.
— В
— Да нет, ничего особенного. Я просто хочу узнать, известно ли им что-либо о здешних местах. Может, мне удастся заручиться их помощью. Не забывайте, что, если удастся найти то, что мы ищем, нам необходимо будет уничтожить нашу находку.
Оставшись в машине, Квинт наблюдал, как Кракович подошел к рабочим и завел с ними разговор. Они указали ему на строительную бытовку, и Кракович направился к ней. Через десять минут он вернулся вместе с бородатым гигантом, одетым в замызганный комбинезон.
— Это Михаил Волконский, — представил он своего спутника. Квинт и Гульхаров кивнули в ответ. — Похоже, вы совершенно правы, Карл, — продолжил Кракович. — Он говорит, что там, в горах, обитают цыгане.
— Да, да, — по-русски подтвердил Волконский, энергично кивая головой и показывая рукой на запад. Квинт, а за ним и Гульхаров вышли из машины и стали смотреть в ту сторону, куда указывал бородач.
— Зганы, — упорно твердил тот, — зганы Ференги. За предгорьем, разрывая неподвижный утренний туманный воздух, вертикально поднимался в небо голубой дым от костра.
— Это их стойбище, — сказал Кракович.
— Они... они все еще приходят туда, — не веря в реальность происходящего, прошептал Квинт. — Они приходят до сих пор!..
— Они по-прежнему преданы ему и преклоняются перед ним, — кивнув, ответил Кракович.
— Что будем делать дальше? — после минутной паузы спросил Квинт.
— А теперь Михаил Волконский покажет нам, как туда проехать, — сказал Кракович.
— Та заброшенная дорога, на которую мы было свернули, заканчивается примерно в полумиле от стен замка. Волконский видел его собственными глазами.
Все трое сели в машину вместе с проводником, и Гульхаров поехал обратно.
— Но куда же ведет эта дорога? — спросил Квинт.
— Никуда, — ответил Кракович. — Ее хотели провести через горы до железнодорожного узла в Хусте. Но год назад пришли к выводу, что это невозможно из-за сланцеватой глины, частых каменных обвалов и разрушающихся скал. Для того чтобы провести эту дорогу, требуются инженеры-проектировщики высочайшей квалификации и огромные материальные затраты, которые эта трасса никогда не окупит. Чтобы хоть как-то выйти из положения, они теперь прокладывают шоссе до Ивано-Франковска, а точнее, расширяют уже действующее, меняют на нем покрытие. И все делается по эту сторону гор. От Ивано-Франковска через горы идет железнодорожная ветка, правда весьма извилистая. А что касается пятнадцати миль уже построенной дороги, то со временем здесь могут возникнуть новые города и промышленные предприятия. Так что и она не пропадет зря. В Советском Союзе вообще редко что-то пропадает.
Квинт несколько натянуто улыбнулся.
— Да, понимаю, что вновь произношу догматические фразы, — заметив эту улыбку, сказал Кракович. — Похоже, рано или поздно мы все начинаем страдать этой болезнью. Наверное, и я уже заразился. Что бы мы ни говорили, какие бы оправдания ни придумывали, у нас, безусловно, существует множество недостатков...
Гульхаров остановился перед шлагбаумом, перекрывавшим новую дорогу. Волконский вышел, поднял шлагбаум и махнул рукой, показывая, что пусть свободен, затем сел обратно в машину, и вся компания отправилась в горы.