Вампир Арман
Шрифт:
– Так это ваш сын, сударь? – крикнул светловолосый горбун, стоя, наконец, на ногах. Он оттолкнул от себя своих друзей. Он повернулся и пошел на призыв. – Я ему таким отцом буду, вам и не снилось.
Внезапно мой господин совершенно беззвучно появился на нашей стороне стола. Его одежды моментально разгладились, как будто он просто сделал шаг. Рыжий, видимо, этого просто не заметил.
– Скандерберг, великий Скандерберг, поднимаю за него кубок, – сказал сам себе рыжий. – Его давно уже нет, но дайте мне пять Скандербергов, и я снаряжу новый крестовый
– Ну надо же, а кто не снарядил бы, с пятью-то Скандербергами? – спросил пожилой человек, сидевший за столом подальше, с чавканьем вгрызающийся в лопатку. Он вытер рот голым запястьем. – Но не существует генерала, равного Скандербергу, и никогда не существовало, за исключением его самого. Что там с Людовико? Дурак ты! – Он встал.
Мой господин обхватил блондина рукой, и тот толкнул его, придя в ужас, когда господин не сдвинулся с места. Пока двое танцоров толкали и отпихивали моего господина, чтобы освободиться своего товарища, мой господин дарил ему свой смертоносный поцелуй. Он приподнял подбородок блондина и сразу перешел к большой артерии на шее. Он качнул его в противоположную сторону и, наверное, вытянул кровь одним большим глотком. В мгновение ока он прикрыл веки своей жертвы двумя белыми пальцами и отпустил тело, соскользнувшее на пол.
– Ваша очередь умирать, милостивые господа, – сказал он попятившимся от него танцорам. Один из них выхватил меч.
– Не глупи! – заорал его друг. – Ты пьян. Ты никогда…
– Да, не выйдет, – с легким вздохом сказал мой господин. Его губы стали такими розовыми, какими я их еще никогда не видел, а выпитая кровь прилила к щекам. Даже в глазах появился новый блеск, новое сияние.
Он схватил рукой меч и нажатием большого пальца надломил металл, так что в руке противника остался только обломок.
– Как вы смеете! – закричал мужчина.
– Лучше спроси, как он это сделал! – пропел рыжий. – Разломил надвое, да? Что же это за сталь?
Любитель лопатки очень громко засмеялся и запрокинул голову. Он оторвал от кости новую порцию мяса.
Мой господин протянул руку и вырвал из времени и пространства владельца сломанного меча, и на этот раз, чтобы обнажить вену, он с шумным хрустом сломал ему шею.
Казалось, все остальные услышали этот звук – тот, кто ел лопатку, насторожившийся танцор и рыжеволосый мужчина.
Следующим мой господин обнял последнего танцора. Он взял его лицо в ладони, как будто от любви, и снова принялся пить, приоткрыв рот у горла, чтобы я на секунду увидел кровь, настоящий поток крови, который тут же исчез за склоненной головой господина.
Я видел, что кровь перекачивается в пальцы моего господина. Я не мог дождаться, пока он поднимет голову, что наступило очень быстро, даже быстрее, чем в случае с предыдущей жертвой; он посмотрел на меня, как во сне, его лицо пылало. Он выглядел таким же человеком, как все остальные, и так же обезумел от своего необычного напитка, как они от простого вина.
Непослушные золотые кудри прилипли к его
Ее остановила не бойня, а вид моего господина, из рук которого на пол выскользнула последняя жертва, безвольный мешок костей.
– Реквием, – повторил я. – Их призраки будут вам благодарны, добрые господа.
– Либо так, – сказал Мариус, приближаясь к музыкантам, либо бегите отсюда.
– Я думаю, бежим отсюда, – прошептал лютнист. Они моментально повернулись и направились к дверями. В спешке они все тянули и тянули щеколду, выкрикивая проклятья.
Мой господин отступил и подобрал с пола драгоценные кольца, лежавшие вокруг кресла, где я раньше сидел.
– Дети мои, вы уходите без оплаты, – сказал он.
Охваченные страхом, беспомощно хныча, они обернулись и увидели, что он кидает им кольца, и каждый из них неловко, нетерпеливо и пристыженно поймал по драгоценности, брошенной господином. Потом двери резко отворились и хрустнули о стены. Они вышли из зала, чуть не оцарапав дверной косяк, и двери захлопнулись.
– Ловко! – отметил человек с лопаткой, которую он наконец-то отложил в сторону, так как мясо уже кончилось. – И как тебе это удается, Мариус Римский? Говорят, ты могущественный маг. Не понимаю, почему Верховный Совет не призовет тебя к суду по обвинению в колдовстве. Должно быть, все дело в твоих деньгах, нет?
Я уставился на моего господина. Никогда еще я не видел его таким привлекательным, как сейчас, когда его разгорячила новая кровь. Мне хотелось дотронуться до него. Мне хотелось, чтобы он меня обнял. Он смотрел на меня пьяными и ласковыми глазами.
Но он оторвал от меня свой соблазнительный взгляд и прошел обратно к столу, обошел его по-человечески и сел рядом с человеком, который доел свою лопатку.
Седовласый мужчина поднял на него глаза и бросил взгляд на своего рыжего товарища.
– Не глупи, Мартино, – сказал он рыжему. – Может быть, в Венеции вполне легально заниматься колдовством, если человек платит налоги. Положи свои деньги в банк Мартино, Мариус Римский. – Я и кладу, – сказал Мариус Римский, мой господин, – и они приносят мне вполне приличный доход.
Он снова сел между мертвецом и рыжим, который пришел в восторг и возбуждение от того, что Мариус вернулся к нему.
– Мартино, – сказал мой господин. – Давайте поговорим поподробнее о падении империй. Ваш отец, почему он оказался вместе с генуэзцами?
Рыжий, воспламенившись от всего этого разговора, гордо заявил, что его отец был представителем семейного банка в Константинополе, а впоследствии умер от ран, полученных в тот последний страшный день.
– Он все видел, – говорил рыжий, – он видел, как истребляли женщин и детей. Он видел, как отдирали священников от алтарей храма Святой Софии. Он знает тайну.
– Тайну! – фыркнул пожилой человек. Он пододвинулся к ним и, широко взмахнув левой рукой, столкнул со скамьи мертвеца, который упал через нее на пол.