Вампир Лестат
Шрифт:
– Надо идти.
Словно зачарованный, я двинулся вперед и больше ни разу не остановился, пока не достиг самого верха. Наконец я перелез через последнее скопление заросших сорняками камней и встал посреди мягкой травы.
Впереди виднелись еще более высокие скалы и горы, а на их фоне, выросший из недр этих гор, стоял огромный дом, больше походящий на крепость. Все его окна были освещены. Огни горели и на его башнях.
Мариус обнял меня за плечи, и мы направились к дому.
Когда мы остановились перед запертой дверью, я почувствовал, что объятия Мариуса слегка ослабли. Потом услышал
Я чувствовал себя несколько озадаченным и потрясенным, потому что никого вокруг не увидел, а ведь кто-то должен был отодвинуть засов. Мариус обернулся и посмотрел на дверь, которая тут же захлопнулась.
– Задвинь засов, – сказал он.
Я удивился, что он не сделал это мысленно, как раньше, однако немедленно исполнил его приказание.
– Так намного легче, – сказал Мариус, и на его лице промелькнуло озорное выражение. – Я провожу тебя в твою комнату, где ты будешь спать в полнейшей безопасности. Ты можешь прийти ко мне в любое время, когда сам того захочешь.
Я не слышал и не видел признаков присутствия в доме кого-либо еще. Но был уверен, что здесь есть люди. То тут, то там я чувствовал запах смертных. К тому же все огни были зажжены совсем недавно.
Направо вела небольшая лестница. Когда мы поднялись по ней и вошли в предназначенную для меня комнату, я остановился пораженный.
Это была огромная зала, одна стена которой выходила на огражденную каменную террасу, нависающую над морем.
Оглянувшись, я увидел, что Мариус исчез. Исчез и мешок. Но на стоящем в центре комнаты большом каменном столе лежала скрипка Ники, а рядом с ней стоял саквояж с моими личными вещами.
При виде скрипки меня охватили и печаль, и радость. Я уже боялся, что потерял ее навсегда.
В комнате были еще две каменные скамьи, а на подставке горела масляная лампа. В дальнем конце я увидел в нише массивную двухстворчатую дверь.
Открыв ее, я обнаружил небольшой проход, который сворачивал в сторону под прямым углом. За поворотом стоял саркофаг с гладкой крышкой. Он был выполнен из диорита, который, насколько мне известно, является одним из наиболее твердых минералов на земле. Крышка оказалась невероятно тяжелой, а когда я заглянул под нее, то увидел, что она окантована железом и запирается на засов.
На дне самого саркофага лежали несколько блестящих предметов. Когда я взял их в руки и на них попал луч света из соседней комнаты, они засияли магическим блеском.
Среди них была золотая маска, соединенная с капюшоном, собранным из множества пластин кованого золота. Черты лица на маске были отлиты с большой тщательностью, губы сомкнуты, а узкие глазные щели открыты. Сама маска была очень тяжелой, а капюшон, напротив, – легким и очень гибким, подвижным. Присмотревшись, я увидел, что все пластины соединяются между собой тонкими золотыми нитями. Были там и перчатки, сплошь покрытые тончайшими золотыми пластинами. И наконец, внутри саркофага лежало большое одеяло из красной шерсти, тоже с одной стороны расшитое золотыми пластинами.
Я догадался, что если я надену маску и перчатки и закутаюсь
Хотя мне казалось совершенно невероятным, чтобы кто-либо смог проникнуть сюда и открыть саркофаг. Дверь, ведущая в этот Г-образный проход, тоже была обита железом и снабжена железным засовом.
Однако все эти предметы были полны таинственного очарования. Мне доставляло удовольствие прикасаться к ним и представлять себя в них спящим. А маска напоминала мне греческие маски Комедии и Трагедии.
Эти прекрасные вещи были вполне достойны находиться в захоронении древнего царя.
С большой неохотой я положил их обратно.
Вернувшись в комнату, я снял одежду, которая оставалась на мне в течение всех ночей, проведенных под землей в Каире, и надел чистую. Стоя в этом принадлежащем вечности доме, я чувствовал всю абсурдность своего наряда. На мне были сиреневый сюртук с перламутровыми пуговицами, украшенная кружевами рубашка и атласные башмаки с бриллиантовыми пряжками. Но другого костюма у меня не было. Как любой добропорядочный джентльмен восемнадцатого века, я черной лентой перевязал волосы и отправился на поиски хозяина дома.
Глава 2
Весь дом ярко освещался факелами. Двери были распахнуты. Окна ничем не закрыты, так как смотрели либо на море, либо прямо в небо. Спустившись по небольшой лестнице, я вдруг осознал, что впервые за все время моих странствий оказался в действительно совершенно безопасном убежище бессмертного существа. Здесь было поистине все, что могло потребоваться бессмертному, все, что ему хотелось иметь.
В коридорах на подставках стояли великолепные греческие сосуды, а ниши украшали вывезенные с Востока огромные бронзовые статуи. Возле каждого окна и на открытых террасах цвели прекрасные экзотические растения. Мраморные полы повсюду покрывали восхитительные ковры из Персии, Индии и Китая.
Мне встретились огромные чучела диких зверей. Здесь были бурый медведь, лев, тигр, даже слон, стоящий в отдельной просторной комнате, ящерицы, по размерам похожие на драконов, сидящие на засохших ветвях хищные птицы сами походили на ветви деревьев.
Но больше всего меня поразило, что все стены от пола до потолка украшали яркие, великолепно написанные фрески.
В одной из комнат была изображена залитая солнцем пустыня, по которой, выписанный до мельчайших деталей, двигался караван верблюдов вместе с одетыми в тюрбаны людьми. В другой передо мной ожили джунгли, наполненные тропическими цветами и лианами. Каждый листик был как настоящий.
Иллюзия реальности была столь полной, что в первый момент я буквально опешил. Зрелище оказалось столь увлекательным, что я не мог отвести взгляд и чем пристальнее вглядывался, тем больше видел.
Повсюду были изображены разного рода существа – насекомые, птицы, земляные черви. Миллионы точных деталей в конце концов создали у меня впечатление, что я нахожусь в совершенно ином пространстве и времени и оказался внутри чего-то гораздо большего, чем обычная картина. Но в то же время это было совершенно плоское настенное изображение.