Вампир в сети

Зернова Ольга Ильинична

— Я… никогда этим особо не интересовалась, — признаюсь с досадой.

— Высший хотел получить идеального слугу, но мое обращение прошло неидеально, поэтому он бросил меня… — произносит тихо, отстраненно. — Передал меня обществу вампиров, но по правилам, слуга принадлежит высшему и наказание за проступки слуги тоже несет высший.

— Он получал наказание за тебя?

— Не знаю, возможно… преступая правила, мне хотелось как-то досадить ему, но… теперь я понимаю, что наказать высшего очень сложно, — отвечает неохотно. Во тьме

проскальзывает отблеск желтых глаз.

— И что же изменилось теперь? Почему теперь тебя хотят наказать за прошлые проступки?

— Есть срок, — внезапно смотрит на меня в упор. — Если хозяин не предъявит права на своего слугу в течение десяти лет, слуга освобождается от покровительства хозяина. То есть, мне придется понести наказание.

— Значит, он так и не объявился?

— За все эти десять лет я ни разу не видел его и… даже рад этому.

— Ты знаком с ним?

— Немного. Мы поболтали, прежде чем он обратил меня.

— Обращение… было добровольным? — спрашиваю тихо и облизываю губы. Маркус смотрит в сторону и сглатывает.

— К чему высшему тратить время на уговоры человека, если он может подчинить его своей воли за секунду? — усмехается тихо.

— Значит, ты не видел его после обращения?

— Обращение было ужасным. Я неделю провалялся в бреду в каком-то заброшенном переулке. Когда пришел в себя, его уже не было. Обращение не должно занимать так много времени. Он решил, что я… неудачный экземпляр, поэтому просто ушел, сообщив мои координаты в ближайшее вампирское общество.

Глава 36

— Получается, ты лишился покровительства, поэтому тебя должны призвать к ответственности, но решили дать шанс исправиться? — заключаю после пары секунд раздумий.

— Да, — кивает Маркус и садится на край фонтана. Похоже, действительно испытал облегчение от изливания души. — Если ты вернешься к обществу, мое наказание ограничится лишь принудительными работами.

— А если не вернусь, ты отправишься отбывать наказание в заключении?

— Верно, — коротко вздыхает и пробует пальцами воду в фонтане.

— Понятно, — отвожу взгляд.

О чем только думали при распределении? Отправить кровожадного маньяка исправлять молодую хрупкую девушку. Да и какие шансы, что он сам исправится? А какие шансы, что исправлюсь я?

— Полагаю, теперь нам следует расстаться, — произносит в пустоту.

— Что? — вздрагиваю от неожиданности и снова смотрю на него. Мы ведь все еще пара, о чем он?

— Я ведь обещал держаться на расстоянии, так что должен возвращаться, — поднимается на ноги и отступает на шаг. — Надеюсь, ты вернешься до рассвета, — бросает достаточно спокойно для того, кого ждет тюрьма.

Через пару секунд Маркус растворяется во тьме, и я остаюсь у фонтана в полном одиночестве. Объятая ночной тишиной, которую нарушает лишь плеск воды.

Достаю из кармана телефон и смотрю на часы. Полтретьего. Люди все еще спят,

а рассвет уже через полтора часа. Выпрямляюсь и разглаживаю складки платья. Самое время побродить в тишине и подумать о том, что делать дальше.

С одной стороны Бенджи. Мы с ним общаемся уже несколько недель и виделись раза три. Он добрый и милый, но… он человек. Он спит по ночам, он вкусно пахнет едой, мне нельзя сближаться с ним. Если снова встречусь с ним, Маркуса отправят за решетку…

И почему ответственность за такие тяжелые последствия должна нести я? Хотя Маркус вообще сам виноват. Не надо было… сближаться с людьми. Да точно, его ведь из-за этого и приставили ко мне. У него уже был плачевный опыт, а мне до него еще… Через сколько встреч я бы напала на Бенджи? Я бы напала на Бенджи?

Маркус сказал, что мы не можем контролировать себя, когда возбуждены. Неужели это значит, что… Перед глазами вновь встает недавняя картина. Волосы, разбросанные по кровати, кровь и… дрожащие руки. Отчаяние и боль. Он не хотел этого. Он всеми силами пытался это предотвратить и…

Если у него, у того, кто когда-то был человеком, не получилось, то почему должно получиться у меня? У него вообще куда больше причин сближаться с людьми.

Опускаюсь на ближайшую лавку и сжимаюсь в комок. Не хочу никому причинять боль. Не хочу никого есть, но… смогу ли я, если и дальше продолжу общаться с людьми?

Моргаю и выпрямляюсь. Маркус. Я должна подумать и о нем тоже. Он… пугающий, властный, самодовольный, но… одновременно с этим милый, ласковый и ранимый.

Потерянный, отчаявшийся, под гнетом прошлого и будущего. Тянется ко мне так, будто это и правда его последняя надежда. Выдыхаю и утыкаюсь лбом в колени. Как же тяжело.

Глава 37

Решаю, что, прежде чем думать о Маркусе, следует получше узнать его. И понять, будет ли он вообще исполнять данное обещание? А пока он держит свое слово, я буду держать свое.

После выходного снова начинаются рабочие будни. Выхожу на дежурства и вызовы, Маркус работает в нашей группе, но держится от нас на расстоянии. Пытаюсь говорить с Кайлом, но ничего путного не выходит.

Похоже, после одного взгляда, он убедился в том, что моя истерика не имела под собой основания, и мой партнер вовсе не такой уж маньяк, каким я его рисовала.

Пыталась больше разузнать о его новой паре, но он, похоже, все еще злится на меня. Ведь именно по моей вине ему пришлось получить наказание и пару, которую он не выбирал.

С Маркусом мы продолжаем жить в одной квартире, но я почти не замечаю его присутствия. Единственное, что постоянно напоминает о нем, плотно закрытая дверь напротив моей.

Я думала, что буду замечать его вещи: мыло, полотенце, кружки, но ничего не было. Точнее, было, но все это были стандартные вещи, которые по умолчанию находятся в квартире. Пара белых полотенец и пара кружек.