Вампиров не бывает! Дневник реалистки
Шрифт:
– Эй, есть кто?
Никто не ответил, и мне пришлось повторить вопрос. Через полминуты ближайшая ко мне дверь скрипнула, и из темноты комнаты вывалилась какая-то заспанная тетка. Уж не знаю, уборщица она тут, администратор или всё сразу – мне наплевать, я хочу в номер.
Уладив все формальности и поднявшись, наконец, к себе в номер, я первым делом направилась в ванную. Горячая вода – признак цивилизации.
Ура.
Наверно, я немного недооценила этот город.
Утро 23 июня. Пасмурно.
Неторопливо бродя по улицам, я рассматривала местных жителей, которые в свою очередь рассматривали меня. Первым делом я обратила внимание на их одежду. Вчера, когда я приехала, она выглядела вполне обычной. Сегодня же мне казалось, что я попала лет так на пятьсот в прошлое. Длинные серые льняные балахоны с капюшонами, которые я видела в палатке за углом, а ранее на картинках времён, наверное, инквизиции. Так понимаю, их шили специально для праздника. Надеюсь, тут не принято сжигать приезжих журналисток. И вообще, я даже не рыжая, я брюнетка.
Мужчины и женщины издалека выглядели совершенно одинаково в этих странных рясах. Я даже почувствовала себя белой вороной среди всей этой однородной серой массы. Джинсовые шорты, нежно-розовая футболка с коротким рукавом, босоножки, забранные в конский хвост волосы. Я явно не в теме. Надо бы хоть переобуться, пока ноги не переломала на этой брусчатке, да уже лень возвращаться в гостиницу.
Сделав несколько кадров города, готовящегося к торжеству, я решила доложить начальству, что пока ещё жива и здорова. Что удивительно.
– О, Лисёнок! Ну как ты? Освоилась? – а боссу там, похоже, весело.
– Здравствуйте, Эдуард Петрович. Гуляю, освоиться ещё не успела.
– Так чего ты тянешь? Давай, поговори с местными, узнай историю фестиваля, мнения людей… Ну не буду ж я учить тебя работать. Ты ведь умница, сама всё знаешь.
– Да, да, умница, – вздохнула я. – Я уже сделала несколько неплохих снимков.
– Ну вот и молодец. Слышал, в советские годы на местном заводе страшные дела творились. Разузнай, как ты умеешь. Добудь мне что-нибудь мега интересное! Чтобы прямо вау, поняла?
– Погодите, какие дела? О чём речь?
– Так, всё, мне пора. У нас летучка.
– Эдуард Петрович, секунду! Мне просто интересно, зачем вам всё-таки этот фестиваль? Это что, способ отличиться? Спор? Заказ, может быть? И почему всё же я?
– Слишком много вопросов сразу, Лисёнок. Это непрофессионально.
– Эдуард Петрович!
– Не злись. Просто одна ласточка принесла мне на хвосте, что история этого праздника и завода скрывает очень страшные тайны. Раскопай мне, что там было, сделай фото. Ты же любишь…
– Во всяком дерьме копаться?
На том конце раздался заливистый смех.
– Ой, обожаю тебя!
Мне не давал покоя вопрос, зачем наш шеф, интересующийся исключительно гламуром, культурной жизнью Питера
– Я постараюсь, конечно, но тут все какие-то не от мира сего. Вы бы их видели, вырядились как на Хэллоуин. Не уверена, что они со мной вообще захотят разговаривать. Депрессивное место. Вряд ли тут будет что-то стоящее. Лучше бы я с Лексой Грай про её новые сиськи говорила, чем вот это всё.
– Зай, я не пойму, что тебе не нравится? – раздался раздраженный голос шефа. – Привыкли мотаться по клубам да выставкам! Если б я тебя на Ибицу послал или в Париж какой-нибудь, ты бы, наверно, так не возмущалась, да? Совсем обнаглели!
Бросил трубку. Чего и следовало ожидать. Нет, вы, батенька, не гей. Вы – самый настоящий пидорас. Я безнадёжно вздохнула и с досадой на душе побрела дальше изучать культуру и быт аборигенов.
Люди вешали на окна и двери красные тряпки, цепляя их за ручки или прибивая гвоздями. Все окна были плотно занавешены, на улице не было ни собак, ни кошек, лишь парочку я заметила на подоконниках, пробравшихся за эти плотные шторы. Вряд ли тут не принято выпускать их на улицу. Наверно, причина в фестивале. Сейчас я всё узнаю.
– Простите, а что означают эти тряпки? – спросила я у блондинки, развешивающей их на очередном доме, как две капли воды похожем на все остальные.
– А, вы из Петербурга, да? – мило улыбнулась мне девушка.
Она была одета в свободное серое платье в пол, с длинным рукавом и наглухо застёгнутое до самой шеи. Полная противоположность мне, загорелой брюнетке, жертве технического прогресса. Один мой фотоаппарат, кажется, стоил больше, чем подержанная отечественная легковушка под её окнами. Светло-русые волосы девушки были аккуратно заплетены в косу. Она с любопытством рассматривала меня своими большими серыми, как окружающая реальность, глазами.
– Да, всё правильно, я из Петербурга. Меня зовут Алиса.
– Надя, – улыбаясь, ответила она.
Глядя на эту простую русскую красу, я представила, какая судьба ждёт её в этой глуши. Наверняка скоро она выйдет замуж за типичного трудягу, пожирающего борщи вёдрами, а вечерами хлещущего пивасик, нарожает кучу орущих детей, которых, скорее всего, будет трудно прокормить. От всех этих забот она рано состарится, блеск в её красивых глазах погаснет, уголки губ опустятся, а спина сгорбится. Она проживёт всю жизнь в этом болоте, так и не узнав другой жизни и других возможностей. Но сейчас передо мной стояла свежая солнечная девушка с красивыми блестящими глазами и очаровательной улыбкой. Наверное, поэтому я и обратилась именно к ней.