Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови
Шрифт:
— Проклятая отметина! Что это? Откуда она? — дрожа всем телом, спрашивала девушка.
Она осела на пол и лишилась чувств. В то же мгновение дикая кровь ударила мне в голову. Я склонился над мисс Босанкет… Не знаю, что было бы дальше, не вернись сэр Уильям. Он сурово поглядел на нас и занялся дочерью. Я стоял в стороне, охваченный непонятной яростью, словно зверь, от которого отобрали добычу. Сэр Уильям повернулся ко мне и в необычайно учтивой манере попросил извинения за то, что я явился свидетелем этой печальной сцены. Увы, его дочь с рождения не отличалась крепким здоровьем. Еще раз извинившись, хозяин сказал, что не смеет меня задерживать.
Я неохотно покинул их дом. Но стоило мне выйти за порог, как меня охватила паника. Дьявольское наваждение схлынуло; дрожа всем телом, я
В аббатство Марвин я вернулся около десяти часов вечера и сразу же попросил постелить мне наверху. После всего, что со мною было, я просто боялся спать в Каменном склепе и выпил несколько порций виски, чтобы успокоить взвинченные нервы.
Но мой сон был коротким. Голова тут же наполнилась прежними мыслями. Я отогнал их, сказав себе, что раздумывать буду завтра утром. Однако зов Каменного склепа был силен. Я противился ему, боролся, но потом уступил: оделся, взял свечу и спустился вниз. Подойдя к черной двери, я широко распахнул ее и вглядывался в темноту, вслушивался, словно ожидал, как некий голос позовет меня. Было тихо, как в гробнице, однако стоило мне переступить порог, и голоса принялись манить и уговаривать меня. Я стоял, пошатываясь, не в силах вернуться наверх и не испытывая такого желания, и глядел на дрожащее пламя свечи. Только сейчас я заметил, что пол в нише не покрыт ковром, а на нем темнеет какое-то пятно. Я нагнулся и дотронулся до одной из каменных плит. Она шевельнулась. Тогда я поставил свечу на пол, присел на корточки, взялся за плиту обеими руками и попытался поднять. Все звуки, звеневшие у меня в ушах, мгновенно стихли. Еще рывок, и плита сдвинулась с места, обнажив зияющую черную дыру, не больше квадратного ярда.
В пламени свечи я разглядел несколько ступенек, уходящих вниз. Возможно, когда-то там был погреб. Меня охватило возбуждение. Даже не подумав дождаться утра, я протиснулся в дыру, взял свечу и принялся осторожно спускаться вниз. Пройдя дюжину ступеней, я очутился перед узким проходом — прямым как стрела. Я пригнул голову и двинулся вперед — с необычайной осторожностью, более всего опасаясь, как бы не уронить свечу и не оказаться в кромешной тьме. Здесь было холодно и сыро. Глухое эхо повторяло каждый мой шаг.
Примерно через сто ярдов заплесневелый проход вывел в более просторное помещение, где дышалось легче. В трещину пробивался одинокий лунный луч. Значит, я находился не очень далеко от поверхности земли. Посередине этого грота я увидел каменный постамент. Он заинтересовал меня, и вскоре я сообразил, где нахожусь. Не требовалось читать грубо выбитые надписи под гробами — я и так знал, что очутился в фамильном склепе Марвинов. Скудный свет выхватывал из темноты сгнившие гробы, высыпавшиеся кости, черепа с их жутким оскалом. Бренные останки этого несчастного семейства заставили меня содрогнуться. Я вернулся к центральному алтарю, где в мрачной тишине стояли два гроба. Крышка одного из них была снята и валялась рядом, обнажая отвратительный скелет. Мне показалось, будто он ухмыляется и подмигивает мне, словно приглашая перейти черту и примкнуть к сну смерти. Интуиция подсказывала: это скелет сэра Руперта Марвина — зачинщика ужасного преступления, обрекшего три души на вечные страдания. На несколько мгновений я замер, пораженный этим грустным зрелищем, потом шагнул ко второму гробу.
Сумрачная меланхолия, наполнявшая мои мысли, мгновенно уступила место странному ликованию, какой-то нечестивой радости. С бешено колотящимся сердцем, я не мог оторвать глаз от потемневшего серебряного орнамента, украшавшего крышку гроба, и коснулся ее дрожащей от нетерпения рукой. Крышка тихо скрипнула под моими пальцами. Звук чем-то напугал меня, и я тут же отдернул руку. Не берусь гадать, какая сила вмешалась, но крышка сдвинулась сама собой! Самое удивительное, что эта чертовщина не вызывала у меня никакого ужаса. Крышка продолжала сдвигаться и подниматься на ребро, а внутренность гроба тем временем озарялась мягким светом. Моя свечка стала подмаргивать и коптить. Мне показалось, что я увидел в гробу белые, сверкающие одежды.
Сверху послышалось хлопанье крыльев. От неожиданности я вскрикнул, отшатнулся
В следующее мгновение по склепу разлился яркий свет, выхватив из темноты все, что там находилось. Раздался пронзительный крик. Я вскочил на ноги, очумело глядя на вспыхнувший пожар. Склеп был охвачен огнем. Я кинулся к проходу и вновь услышал этот жуткий крик. Летучая мышь отчаянно била крыльями, пытаясь вырваться из круга пламени. Увидев проход, я бросился туда, пробираясь ощупью. Если сюда я шел, то обратно бежал, то и дело ударяясь о стены.
Достигнув лестницы, я выбрался наружу и задвинул каменную плиту. Потом стал вслушиваться: из глубины не доносилось ни единого звука. Я выбежал из проклятой комнаты и закрыл ее на ключ. Думаю, в этот момент я сам был похож на призрак. Поднявшись на второй этаж, я ворвался в комнату, заперся и налил себе полный бокал бренди.
Уоррингтон вернулся через полгода. Вскоре после этого, наняв стряпчего, он продал аббаство Марвин. Впрочем, я и не сомневался, что он это сделает. Новый владелец был доволен своим приобретением. До меня дошли сведения, что Каменный склеп используется в качестве спальни для гостей, которым нравится «настоящая старина».
Все, что происходило со мною после бегства Уоррингтона, относится к категории бездоказательных явлений. Да мне и не хотелось копаться в той трагедии и доискиваться объяснений, даже для себя. Все, о чем я рассказал, — правда, за исключением имен, которые, по вполне понятным причинам, заменены вымышленными.
Ян Неруда
Ян Непомук Неруда(1834–1891) родился в Праге, в той части города, которая славится своими крутыми, узкими, кривыми улочками, старинными домами и степенными обывателями, которых он позднее высмеял в своих рассказах. Неруда учился в Германии, затем в Чешской академической гимназии, где сформировалось его национальное самосознание. Он стал журналистом и выступал в периодике как автор многочисленных статей, фельетонов и путевых очерков, а также как литературный критик. Его бурная личная жизнь, в которой имели место связи с известными в обществе женщинами, в том числе замужними, вызывала возмущение и осуждение консервативных кругов.
Плодовитый поэт и прозаик, Неруда считается сегодня крупнейшей фигурой в чешской литературе, хотя его произведения малоизвестны в англоязычном мире. Примечательным исключением стал сборник рассказов «Малостранские повести» (1877), переведенный на английский язык знаменитым автором детективных романов Эллис Питере в 1957 году.
Неруда был представителем «майской школы», которая главенствовала в чешской литературе в 1860-1870-е годы; ее название восходит к эпической поэме Карела Махи «Май», проникнутой стремлением уйти от провинциализма и национальной изоляции и акцентировать внимание на общечеловеческих темах.
В честь Яна Неруды выбрал себе псевдоним чилийский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе Рикардо Рейес Басоальто, более известный как Пабло Неруда.
Рассказ «Вампир» был впервые опубликован в авторском сборнике «Разные люди» (1871).
Вампир (© Перевод Г. Растроповой)
Пригородный пароход доставил нас из Стамбула к острову Принкип. [21] Мы сошли на берег. Общество было немногочисленное: польская семья — отец, мать, дочь и ее жених — и нас двое. Да, чтобы не забыть, к нам еще в Стамбуле, на деревянном мосту, ведущем через Золотой Рог, присоединился какой-то молодой грек, очевидно художник: под мышкой у него был альбом. Лицо у грека было бледное, глубоко посаженные черные глаза, до плеч спадали длинные темные волосы. Вначале он мне понравился — он был любезен и хорошо знал местные условия. Но он так много говорил, что в конце концов его присутствие стало неприятно.
21
Принкип — греческий остров в Мраморном море, вблизи Стамбула. Входит в группу Принцевых островов.