Вампирский клуб вязания
Шрифт:
Я добралась до причудливого голубого магазинчика и потянула за дверную ручку. Та не поддалась. Я попробовала снова, надавив сильнее. Тут подключилось мое зрение: я осознала, что внутри не горел свет.
К стеклянной двери был приклеен листок, печатная надпись на котором гласила: «„Кардинал Клубокси“ закрыт на неопределенный срок». Ниже был указан телефонный номер.
Закрыт на неопределенный срок?!
Я прижалась носом к стеклу, но внутри было слишком темно. Бабушка никогда не закрывала магазин вне графика! Куда исчезла Розмари? И почему у двери лежит целый ворох писем? Почту словно неделями никто
Я выпрямилась и вновь оглядела улицу. Мимо прошла девушка-подросток и, прищурившись, посмотрела на меня. Она напоминала гота: бледное лицо, темные, густо накрашенные глаза и длинные черные волосы. Одета девушка была тоже в черное и в руке держала такого же цвета зонтик. Было сухо, ничто не предвещало дождя… но, может, она из тех, кто хочет быть готов к чему угодно? Наверное, в расшитой сумке она несла еще и зимние ботинки и солнцезащитный крем.
Я повернулась к магазину и задумалась, что делать дальше. На раскопках практически не было связи, и мне и в голову не пришло как-то проверить, что бабушка помнит о моем приезде: она никогда не забывала. Покусывая губу, я сделала шаг назад, едва не ступив на проезжую часть, и посмотрела наверх. В квартире свет тоже не горел.
Вход напрямую в квартиру находился в переулке за магазином. Я вновь пошла по улице, таща за собой чемодан мимо «Антиквариата Пенни-фартинг». Взглянув на витрину, я заметила, что натюрморт с изображением миски фруктов и мертвой рыбы за полгода моего отсутствия так и не продали. Как и изогнутый комод, на котором стоял серебряный чайный сервиз.
Я покатила чемодан к «Бишоп Митр», пабу на углу Нью-Инн-Холл-стрит. На деревянной табличке был высечен год открытия – 1588-й. Когда-то там подавали эль королю Карлу II, скрывавшемуся во время Английской революции, а теперь заведение переквалифицировалось в гастропаб. Напротив стояла церковь Святого Иоанна, рядом с которой располагалось старинное кладбище.
Я завернула за угол, прошла вдоль одной из стен паба и очутилась в переулке за магазинами. Он был таким узким, что по нему едва могла проехать машина. Везде висели знаки «Стоянка запрещена».
Я дошла до дома бабушки. Ее крошечный древний автомобиль стоял на столь же маленькой парковке, куда она его чудом втиснула. Я открыла деревянную калитку и по узкой, извилистой тропинке прошла через небольшой сад на заднем дворе. Бабушка выращивала в основном полевые цветы и зелень для кухни. Судя по всему, грядки давно никто не поливал, и сорняков на них было много. Пока я шла, моей ноги коснулась разросшаяся лаванда. Я ненадолго остановилась, вдыхая нежный аромат розмарина, лаванды, тимьяна и роз и слушая гудение пухлых, счастливых пчел. Казалось, запущенность сада их ничуть не огорчала.
Я добралась до двери и позвонила в домофон: вдруг в квартире кто-нибудь есть? Никто не ответил. Я попробовала еще раз, зажав пальцем кнопку звонка на втором этаже. Безрезультатно.
Я вытащила телефон и уставилась на него, не зная, что делать дальше. Никакого запасного плана у меня не было.
Оставив чемодан у двери, я вернулась на Харрингтон-стрит и миновала магазин рукоделия, направившись в чайную «Бузина». Заведение принадлежало двум сестрам Уотт: они уже десятки, если не сотни лет заваривали чай и пекли сконы [1] и другие традиционные английские лакомства. Сестры знали всех и вся в районе, а еще были близкими подругами бабушки. Если бабушка ушла в гости, я могла дождаться
1
Традиционные английские бездрожжевые булочки. Обычно их подают к чаю с джемом и маслом или со сливками. Здесь и далее примечания переводчика.
Я зашла в теплое знакомое помещение. Старшая сестра Уотт, Мэри, подняла на меня взгляд. На ее лице было привычное вежливое выражение («Что хотите заказать?»), однако, стоило ей узнать меня, она тут же погрустнела.
– Люси, это ты?
– Да. Как дела, мисс Уотт?
– Неплохо, милая.
Однако по мисс Уотт этого было не сказать: она казалась встревоженной чуть ли не до состояния паники. Она огляделась по сторонам, словно ища помощи, но в чайной, кроме нее, были лишь я и семья французских туристов.
– Бабушки нет дома, – сказала я. – Можно подождать ее у вас?
Мисс Уотт прикрыла рот руками. Она вышла из-за стойки и отвела меня к самому дальнему от ее единственных посетителей столику.
– Ох, так ты не знаешь… Милая, садись. Я принесу тебе чай.
Меня не покидало ощущение, будто что-то не так, и теперь оно только усилилось.
– Не знаю о чем? Что случилось?
Мисс Уотт медленно покачала головой. Ее глаза наполнились слезами. Живот у меня свело от страха. Я, даже не осознавая, что делаю, больно шлепнулась на твердый деревянный стул.
– Люси, мне так жаль, – произнесла мисс Уотт. – Твоей бабушки больше нет.
– Нет, – прошептала я. – Не может быть. Я только что видела ее на улице.
От женщины словно веяло скорбью. Она покачала головой.
– Наверное, это был кто-то похожий на нее.
Я точно знала, что встретила бабушку. Неужели я ошиблась? Я постаралась вспомнить тот момент. Пожилая дама на улице не узнала меня, хотя я позвала ее по имени и помахала рукой. А еще она была в шляпке – бабушка их никогда не носила. Но она была так похожа на бабушку!
– Вы уверены?
Мисс Уотт кивнула.
Я не могла представить себя без бабушки. Конечно, я понимала, что она немолода и никто не вечен. Однако бабушка была энергичной в свои восемьдесят с хвостиком, часто хвасталась отличным здоровьем и, казалось, совсем не устала от жизни.
– Смерть была очень спокойной, – продолжила мисс Уотт. – Она умерла во сне. Да и молодость ее давно прошла…
– Но она не была старой! Не особо. И со здоровьем у нее все было в порядке…
Может, если бы я не увидела ту даму – чуть ли не точную копию бабушки, – мне было бы легче принять ее смерть.
– Все мы хотим, чтобы жизнь окончилась так, не правда ли? Не болеть до конца своих дней и однажды лечь в постель и не проснуться.
Мэри Уотт была почти ровесницей бабушки. Она не просто вела вежливую беседу – ей действительно хотелось умереть именно так.
Я сидела, уставившись на дубовую столешницу. Я даже не заметила, что мисс Уотт ушла, и не шелохнулась, когда она вернулась с чайником «Браун Бетти» [2] , двумя чашками и тем самым знаменитым сконом – с джемом и густыми сливками. Она разлила чай по кружкам и села рядом со мной.
2
Круглый чайник, покрытый коричневой глазурью.