Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Шрифт:
— Извини, нет!
Парень резко остановился, как будто принял для себя какое-то решение.
Она тоже остановилась, вежливо улыбаясь.
— Ну как хошь! — выплюнул он с обидой. — Алиску приглашу, она хоть не корчит из себя… примадонну, блин!
Катя кивнула и, быстро распрощавшись, заспешила на работу, радуясь, что Малой на этот раз так быстро отстал. После встречи с незнакомцем в парке Костя показался ей еще более нелепым ребенком, чем раньше. И без того заоблачная, как казалось многим, планка для потенциальных ухажеров
Юля все-таки заболела, поэтому у дверей торгового центра пришлось стоять одной. Лиду поставили в магазине, последнее время начальница к ней благоволила.
Листовки брали плохо, установка парников зимой в снегопад никого не интересовала. Катя всматривалась в лица людей, как и должен хороший промоутер, но это не помогало. Да и выискивала она не потенциальных клиентов, а человека в коричневой куртке, умевшего растворяться в воздухе. Только из магазина выходили все не те — обычные.
«Сомнительно, что я его узнаю. Сколькие мужчины носят коричневые куртки! Как узнать?»
Работу она закончила позже обычного, на сотовый несколько раз успела позвонить мама, возмущенно спрашивала: «Тебя вообще ждать сегодня дома или как?», и таким тоном, как будто блудная дочь целую неделю не появлялась.
Снегопад усилился. Катя быстро пронеслась дворами до шоссе, перешла дорогу, некоторое время постояла на пустынной остановке и пошла по натоптанной тропинке к парку.
«Я только посмотрю и сразу на автобус, — заверила она взволнованное сердце, вдвое быстрее забарабанившее в груди. — Просто посмотрю… и все».
На что собиралась посмотреть, для чего ей это нужно, девушка сама толком не понимала. Но белеющая меж деревьями тропинка словно зазывала. Не хватало воли, чтобы сопротивляться притяжению, чувство самосохранения померкло в сравнении с этим необъяснимым желанием войти в парк.
Между укрытых снегом берез девушка резко остановилась. Потребности идти дальше она не ощущала, а вскоре исчезло и желание, буквально насильно притащившее ее сюда, на что-то посмотреть.
Она хотела развернуться и бежать на остановку, но раздавшийся за спиной голос пригвоздил ноги к земле.
— Добрый вечер, Катя.
Дыхание оборвалось, ладони в рукавицах выпрямились, как у солдата в стойке смирно, а сердце окончательно ошалело: дрожало, стучало, рвалась наружу. Теперь она знала точно, зачем пришла сюда, кого втайне надеялась увидеть и как сильно стыдилась этого.
— Добрый, — оборачиваясь, сдавленно произнесла девушка.
Сегодня он был в другой куртке — темно-синей с белыми вставками на груди — и как в прошлый раз с непокрытой головой. Черные волосы припорошил снег, в полумраке на бледном лице блестели зеленые глаза.
Много раз за весь день девушке начинало казаться, что юноша из парка — плод ее воображения,
— А вы откуда? — задала она мучивший вопрос.
— Я… — Он замялся, но все-таки уклончиво пробормотал: — У меня дела тут, неподалеку.
Что же это за дела были такие, раз он заканчивал их каждый день в разное время? Она отлично помнила, что вчера возвращалась с работы раньше и в парке была около восьми часов. А сегодня только закончила в десять.
— А вы? С работы? — спросил он.
— Да.
Повисла неловкая пауза, во время которой они друг друга разглядывали.
— Нам по пути, — наконец улыбнулся он, не сводя с нее взгляда.
— Да, — повторила она, дивясь, отчего у нее, прочитавшей довольно много книг, такой бедный словарный запас.
Катя сделала несмелый шажок вслед за молодым человеком, когда вспомнила, что до сих пор не знает его имени. Только она набрала в легкие воздуха, чтобы спросить, но ее опередили:
— Кем работаете?
Обычно она не стеснялась своей работы — не всю же жизнь ей предстояло раздавать листовки! — а перед ним неожиданно стало неловко признаваться.
— Промоутером, — вяло ответила она и быстро добавила: — Так, подрабатываю.
— Здорово, — на полном серьезе сказал он и мельком посмотрел на нее.
«Наверно, ему смешно, — решила она, — просто он слишком воспитанный, чтоб это показать».
— А вы кем? — в свою очередь спросила Катя.
Молодой человек задумчиво наклонил голову, ей даже подумалось, что он не станет отвечать, но он обронил:
— Никем. Прадед оставил мне наследство.
«Чем дальше в лес, тем сказочнее». — Катя постаралась сохранить невозмутимый вид. Спутник весело посмотрел на нее и проницательно заметил:
— Как в старых добрых сказках, да?
Девушка тревожно покосилась на него.
«Почему он сказал про сказки? Может, он мысли читает? Господи, какой стыд…» Она интуитивно обернулась, чтобы посмотреть, не идет ли кто-нибудь за ними, но на тропе, изрытой следами, никого не было. Успокоения это не принесло, ведь человек, от одного взгляда которого у нее то перехватывало дыхание, то сердце тряслось как в лихорадке, то накатывал необъяснимый страх, уже шел рядом с ней.
Впереди показалась старая береза с черными силуэтами застывших на ветках птиц. Но ее собеседник как будто ничего не заметил и продолжил разговор:
— Сколько вам лет, Катя? — И тут же прибавил: — Простите за нескромность.
— Семнадцать. — Девушка не отрывала взгляда от острых клювов, направленных на нее. Она выискивала среди множества черных блестящих глаз другие — прозрачные мертвые глаза потустороннего мира. Поскольку молчание затянулось, а береза была совсем рядом, чтобы нарушить тишину, девушка спросила:
— А вам?
— Девятнадцать, — после недолгой паузы произнес он. — С хвостиком.
Катя отвела взгляд от березы и посмотрела в яркие глаза.