Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной
Шрифт:
Сдернула шарф, которым до того еще пыталась как-то прикрыть порванную блузку, бросила его на вешалку и попыталась пройти мимо нее в комнату.
– Лариса! – нашелся новый повод для воплей, – Что у тебя с кофтой? Как я должна это понимать?
– Она порвана. И мне все равно, кому и что ты должна. Ты дашь мне пройти, или мне на лестницу пойти прилечь, там мне по любому быстрее скорую вызовут?
– Какую скорою, зачем? Лариса, что происходит?
– Я уже сказала, что происходит. Я устала, я с утра только чашку чая выпила, я от голода уже сознание теряю. Я три часа не могла до второго этажа добраться, боялась с лестницы упасть, у меня в глазах все
К такому она оказалась не готова, и наконец дала мне пройти. Папа едва ли уже спал, просто явно решил не вмешиваться и тихонько отсидеться в спальне. Тоже весьма удобная позиция, можно всегда оставаться хорошим, сваливая все выяснения отношений на жену. Но сейчас я была ему за это благодарна. Еще одного сеанса воспитания я бы точно не вынесла.
А ночью я задыхалась от собственного крика. Все кричала, кричала, не в силах остановится и вздохнуть, потому что мы падали, так безудержно неостановимо падали, в Бездну, вглубь, за огни. Они мелькали перед глазами, красные, желтые, а я кричала, умоляя его остановиться. Но он не хотел. Или не мог. И мы все падали, падали, падали…
Меня трясли за плечи, пытаясь добудиться, и мать и отец склоняли надо мной встревоженные лица.
– Мы падаем, падаем, – твердила я им, плохо отличая сон от яви, и вновь погружаясь в забытье.
За завтраком все сидели хмурые, не выспавшиеся. Мама, позабыв все, что мы с ней наговорили друг другу накануне, поминутно щупала мне лобик и предлагала пропустить денек университет.
– Мам, отстань, я не могу, у меня сессия скоро.
– Не может она, Лида, дружек ее там поджидает, куда она без него, – неожиданно поделился своим виденьем событий папа.
– Папа, какой дружок, ты вообще о чем?
– Да я о том, что кто-то пришел домой, шатаясь от потери крови, а потом всю ночь орал: «Анхен, Анхен!».
– Неправда! – я почувствовала, что краснею.
– Что неправда?
– Он не пил моей крови!
– Нет? Или тебе так кажется? Одежду на тебе кто порвал? Скажешь, не он?
– Да объясните ж наконец, что происходит? – не выдержала мама. – какой еще Анхен, откуда он взялся вообще?.. Он что, вампир? Настоящий вампир попросил у Ларисы крови?! Но что же ты сразу не сказала, девочка моя! Это ж такое событие! Такая честь! А Лизкина мать еще хвасталась, что у нее такая дочка золотая: и красавица, и умница, не успела школу закончить, как ее уже вампиры забрали! А наша Ларка ничуть не хуже, она вон тоже вампиру приглянулась!
Я почувствовала, что меня тошнит.
– Она этим хвасталась?! Что у нее дочь убили?! И ты собралась хвастаться тем же? А ничего, что я жива еще? И крови у меня никто не пил, это папа все нафантазировал. А я – не давала ему разрешения. И не дам!
– Лара, как… как не дашь? Ты что, хочешь нашу семью опозорить? Что мы тебя воспитываем плохо? Да обратить на себя внимание вампира – это уже великая честь! А уж если он снизошел до того, чтобы пригубить… как ты можешь даже рассуждать о таком святотатстве, как отказ одному из Творцов наших!
– Один из Творцов наших обронил как-то мимоходом с великим презрением, что они нас еще здорово недотворили. Я тогда на него за это обиделась, а слушая тебя, понимаю, что зря.
В универ я приехала в отвратительном настроении. И оно не улучшалось. Пары шли, а оно не улучшалось.
Вампир, вот ведь Дракосов вампир со своим удушающим обаянием! Это просто привыкание, я знала, ничего личного. Сколько он протаскал меня на руках – час, два? Слишком тесный и продолжительный контакт, и вот результат. Умом-то я понимала. Но как же мне было теперь плохо!
Я мечтала встретить его в коридорах, я надеялась встретить его в субботу в больнице, я из последних сил удерживала себя от того, чтобы ворваться в его кабинет. Но дни шли, я его не встречала. Почти неделю я плакала по ночам. Порой вновь просыпалась от крика, мне снилось падение в Бездну. Но постепенно как-то все прошло.
Я стала встречаться с Темой, памятуя кураторский наказ любить человеческих мальчиков. Пару раз мы сходили в кино, разок на танцы. Целовались. Поцелуи его были бестолковыми и неумелыми, особой радости не приносили, но, раз уж встречаемся, вроде как положено.
Приводила я Тему и домой, порадовать маму и успокоить папу. Артем им понравился, а может, порадовал сам факт, что у меня есть мальчик. Маме будет о чем подружкам рассказать, мол, ее Лариска не хуже других, и на нее внимание мальчики обращают. А папа все равно смотрел с подозрением, он так и не поверил, что Анхен не пил моей крови, а, видя, как я мучаюсь по ночам, кажется, всерьез опасался, что я кончу так же, как Лиза.
А меня больше пугал другой вариант. Тот, о котором упомянул при прощании Анхен. Я все больше опасалась, что еще пара наших с куратором встреч, и я тоже вскрою себе вены, не вынеся разлуки. Интересно, кто это был? Что за девочка покончила с собой от невыносимой жажды быть с ним? И почему он не выпил ее сам, раз видел, что она уже не справляется с напором его вампирского обаяния? Не подарил ей последней радости – блаженства слияния, если до этого так сильно ее к себе приучил? Анхен упомянул тогда мимоходом, что у ребенка, повстречавшего вампира, выгорает мозг, и его гуманней убить. В тот момент его фраза потрясла меня своей жестокостью, но сейчас, после того отходняка, что я пережила благодаря нашей последней встрече, я была согласна. Да, проще убить. Если вот так, и еще сильнее, когда даже мыслей в голове не остается, только имя его там светится огненными буквами… А ведь я уже не ребенок и, в отличии от той же Лизы, мы с вампиром целовались, не более… Да уж, «хорошо зима, а было б лето…», точнее не скажешь.
И потому каждую свободную минуту я заставляла себя зубрить учебники, отрываясь от них лишь для того, что бы отправиться куда-то под ручку с Темой. Но у него тоже приближалась сессия, самая первая, как и у меня. А к учебе он относился весьма ответственно, несмотря на свой веселый и легкий нрав. Поэтому, под ручку с Темой мы все больше ходили в библиотеку, чтобы сидя рядом и обложившись каждый своими книжками, заниматься самым прозаическим делом: учиться, учиться и еще раз…
– Поехали в воскресенье на лыжах? – решительно отодвинув учебник, внезапно предложил мне Артем в один из непримечательных темных вечеров последней трети декабря.