Вампиры города ветров
Шрифт:
— А, — прошептала я, когда мы пошли дальше, — может ли кое–кто очаровать человека, не прибегая к колдовству?
—Ревнуешь?
— Никогда в жизни.
Мы уже подошли к танцевальному залу, когда он остановился и взглянул на меня:
— Это традиция.
Я тоже остановилась, нахмурившись в попытке понять, что он имеет в виду.
— Околдовывание хозяина — традиция? Это объясняет, почему вампиры так долго скрывались.
— Клинок. Кинжал, который я тебе подарил. Малик изучил «Канон»: по традиции Мастер дарит клинок Стражу своего Дома.
— О, — произнесла я,
Он сухо кивнул, поправил галстук — воплощение силы и спокойной уверенности.
— Дать тебе совет?
Я выдохнула и поправила юбку.
— Что?
— Помни, кто ты есть.
Я хмыкнула. Он понятия не имеет, что ему предстоит.
— Что такое? — спросил он, бросив на меня косой взгляд.
— Клыкастые или нет, но мы здесь чужаки. — Я наклонила голову в сторону танцевального зала. — Там акулы, готовые закружиться вокруг нас. Как в сериале «Сплетница». Мое довольно высокое происхождение и тот факт, что мы вампиры, не гарантируют доступ.
Именно в этот момент, как по сигналу, двое швейцаров в смокингах распахнули перед нами двери. В буквальном смысле. И весьма символически. Но суд еще на начался.
Я сделала глубокий вдох и изобразила свою лучшую улыбку, достойную имени Меритов. Затем взглянула на своего спутника. Неотразимый со своими золотистыми волосами и зелеными глазами, он внимательно разглядывал сверкающий бомонд.
— Тогда, Мерит, Страж моего Дома, давай покажем, кто мы есть!
Он положил руку мне на спину, отчего по моему позвоночнику пробежала теплая волна, и мы вошли внутрь.
* * *
Танцевальный зал купался в свете хрустальных люстр, В их сиянии я увидела всех людей из прошлого. Дам–патронесс общества. Двуличные семьи. Озлобленных жен Обаятельных мужей–обманщиков. Детей, перед которыми лебезили только потому, что они родились в богатых семьях. С формальной точки зрения я сама из последней группы.
Мы нашли местечко на краю зала, и я приступила к образованию Этана. Показала ему некоторые чикагские «старые деньги» — семьи О'Брайен, Портер и Джонсон, сделавшие состояния на торговле товарами первой необходимости, поставках фортепиано и говядины соответственно. Кругом было полно и новых «денежных мешков» — знаменитостей, музыкальных магнатов, обосновавшихся в Городе Ветров, чиновников Министерства торговли и президентов спортивных команд.
Одних гостей Этан знал, о других задавал вопросы — об их связях, соседях, источниках капитала. Он мне рассказывал об отношении к вампирам и сверхъестественному вообще своих знакомых, их сыновей и дочерей. С учетом имеющихся связей, Этан был хорошо информирован. Наш разговор был словно под копирку списан с романов Джейн Остин. Мы оценивали и обсуждали матриархов и патриархов элиты чикагского общества.
Удивляло отсутствие на вечеринке остальных представителей клана Брекенридж — Николаса с братьями и Майкла Брскенриджа–старшего, известного в кругу друзей как «папа Брек». Не могу сказать, что меня вдохновляет перспектива еще одной стычки с Ником, но раз я хочу узнать больше о его делах и делах Джейми, мне, по меньшей мере, надо находиться с ним в одном
Моим отцом тут тоже не пахло. Хотя не то чтобы я сильно принюхивалась…
Я увидела скопление моих ровесников, кучку двадцати–с–лишним–летних в коктейльных платьях и костюмах с иголочки. У нескольких парней вокруг шеи были намотаны шарфы. Это, полагаю, те люди, с которыми я дружила бы, если бы выбрала ту же тропу, что вся родня.
— Как ты думаешь, на кого я была бы похожа? — спросила я у Этана.
Он взял два хрупких бокала с шампанским с подноса проходящего мимо официанта и передал один мне.
— На кого?
Я глотнула шампанского — холодного и сухого, с ароматом яблок — и показала на толпу вокруг.
— Из них. Если бы я пропустила обучение в Нью–Йорке или Стэнфорде, осталась в Иллинойсе, встретила парня и стала помощницей матери.
— Ты бы не стала вампиром Кадогана, — мрачно ответил он.
— И ты бы лишился моей яркой индивидуальности.
Я посмотрела в глаза официанту в смокинге, державшему поднос с едой, и поманила его пальцем. По немногим праздникам, которые я посещала в детстве, помнилось, что еда на благотворительных акциях не отличалась разнообразием — шампанское да канапе. Но нехватка домашнего уюта компенсировалась количеством.
Официант с водянистыми голубыми глазами и скучающим выражением лица приблизился и протянул поднос и стопку салфеток для коктейлей с буквой Б.
Я изучила ассортимент закусок, искусно разложенных на слое каменной соли. Здесь были крошечные бледные кубики чего–то в чашечках эндивия; что–то в виде конуса из нескольких розовых слоев. Кроме эндивия, больше ничего опознать не удалось.
Вопросительно приподняв бровь, я взглянула на официанта, ища поддержки.
— Наполеон из креветок и креветочного мусса, — сказал он, кивнув на розовые конусы. — и севиче из тунца в эндивии.
То и другое — диковинные сочетания морепродуктов, подумала я. Но, будучи смелой, когда дело касалось гастрономии, взяла то и другое.
— Ты и еда… — пробормотал Этан с изумлением.
Я вгрызлась в эндивий. Севиче меня несколько удивило, но приходилось приспосабливаться к вампирскому голоду, который был не так разборчив, как я. Жуя, я подняла взгляд от закуски и застыла на середине укуса, осознав, что стайка двадцати–с–чем–то–летних уставилась на меня. Они переговаривались между собой, и, видимо, приняв какое–то решение, одна девушка направилась к нам.
Я доела эндивий и откусила верх креветочного наполеона, вкусного, но слишком экзотического, на мой испорченный фастфудом вкус.
— Акулы, на два часа.
Подняв брови, Этан бросил взгляд на стайку в отдалении, затем широко улыбнулся мне.
— Люди, на два часа, — поправил он. — Пора немного поработать, Страж.
Я глотнула шампанского, заглушая вкус взбитого моллюска.
— Это вызов, Салливан?
— Если ты так считаешь, Страж, — да.
Брюнетка — предводительница стайки, изящную фигуру которой обтягивали серебристые джинсы в пайетках, приблизилась. Ее окружение наблюдало за нами с противоположного конца зала.