Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2

Тигиева Ирина

Лодовико перестал перебирать пальцами густые волосы Акеми, та тоже приподнялась на скамейке, оба с удивлением уставились на меня.

— Зачем тебе? Хочешь поджечь его логово?

— Пока нет.

Лодовико с наигранно сокрушённым видом обратился к Акеми:

— По-моему, тебе не следовало вмешиваться прошлый раз, amore. Судя по всему, эти двое достигли взаимопонимания.

— Мне нужен только его адрес. Что ты об этом думаешь, можешь оставить при себе.

— Не пойми меня неправильно, piccolina, ты и при жизни была куколкой — глаз не отвести, но если он увидит тебя сейчас… Надеюсь, у обратившего тебя остался твой портрет или фото — хотя бы какая-то память

после того, как этот психопат разорвёт тебя на части.

— Постараюсь убедить его этого не делать.

Акеми поднялась со скамьи и мгновенно материализовалась передо мной.

— Эдред действительно непредсказуем. Но ты, наверное, знаешь, что делаешь.

— Из простого любопытства, — снова подал голос Лодовико. — Зачем ты его ищешь?

— Поговорить.

— С ним? Думаешь, он это умеет?

— Ты не прав, дорогой, — мягко возразила Акеми. — Эдред — садист, один из самых неуравновешенных, каких я когда-либо встречала. Но он совсем не глуп, даже если не всегда это показывает.

Тонкая украшенная резным браслетом рука потянулась к моему запястью, но я тут же отпрянула. На меня снова устремились удивлённые взгляды, я деланно улыбнулась.

— Будет вполне достаточно, если ты просто скажешь, где его найти. Я и так отняла у вас время…

Фарфоровое личико Акеми уже было невозмутимо.

— Хорошо, слушай.

— Кстати, — вставил Лодовико, едва Акеми замолчала, — всё это время он бережно хранил в памяти твой образ. Но тебе лучше не знать, в чём это выражалось.

Я только усмехнулась.

— Могу догадаться.

— Будь осторожна, — бесстрастно напутствовала Акеми.

— Надеюсь, ты не посчитаешь мой вопрос нескромным, — снова вмешался Лодовико. — Где тот, кто тебя обратил?

— Посчитаю, — улыбнулась я. — Но всё же отвечу: понятия не имею.

И закружилась в вихре…

[1] Брин-Келли-Ди (валл. Bryn Celli Ddu) — "холм в тёмной (или священной) роще", доисторический археологический памятник в Уэльсе на острове Англси. В период неолита были сооружены каменный круг и хендж. В начале бронзового века камни были удалены, и в центре была сооружена коридорная гробница.

[2] Лепреконы — в ирландском фольклоре существа, похожие на гномов, чаще всего башмачники. Они постоянно чинят один и тот же башмак, обожают табак и не выпускают изо рта трубки.

[3] Вестра-Гёталанд — область на западном побережье Швеции.

[4] Слейпнир (др. — сканд.) — "скользящий" или "живой, проворный, шустрый".

[5] Один — верховное божество в германо-скандинавской мифологии, бог-шаман, знаток рун и саг, а также бог войны и хозяин Вальхаллы. Оружие Одина — копьё Гунгнир, которое всегда попадает в цель. У Одина множество имён и прозвищ. Одно из них — Har, т. е. "высокий".

[6] Вальхалла (др. — исл. Valhаll) — "дворец павших". В германо-скандинавской мифологии — небесный чертог в городе асов Асгарде, рай для эйнхериев — павших в бою воинов, в момент смерти не выпустивших из рук оружие. Эйнхерии составляют свиту Одина.

[7] Викинги часто совершали набеги на Оркнейские острова. Время от времени холм Мейсхау даже служил им жилищем. На стенах погребальной камеры они оставили рунические надписи.

[8] Craps (англ.) — кости.

[9] Рагнарёк (др. — сканд. Ragnarоkr) — гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и чудовищами подземного царства.

[10] Вотан — германский эквивалент Одина.

[11] Согласно скандинавским мифам, чтобы постичь силу рун, Один принёс самого себя в жертву. 9 суток он провисел на стволе ясеня Иггдрасиля, прибитый

к нему своим же копьём.

[12] Bambina (итал.) — ребёнок, девочка.

[13] Piccolina (итал.) — малышка, крошка.

* * *

Утопающий в тропической растительности дом походил на хрустальную шкатулку. Стеклянные стены, кажущаяся невесомой крыша, бассейн с зелёной подсветкой. Трудно поверить, что так мог выглядеть дом Эдреда. Но Акеми предупредила о внешней обманчивости его жилищ. Они были как чемоданы с двойным дном — невинный на вид фасад, скрывающий смертельный лабиринт, из которого ещё ни одна жертва не выбралась живой. Пожалуй, я была единственным исключением…

Помявшись у входа, я нерешительно шагнула внутрь, и тут же всё вокруг залил тёплый золотистый свет, как будто разом вспыхнули сотни свечей. У меня мелькнула мысль: это был сигнал Эдреду, что незванный гость вторгся в его жилище. Но секунда проходила за секундой, Эдред не появлялся, и я со смешанным чувством облегчения и разочарования огляделась. Низкий стол со сложной резьбой и две кушетки — больше в просторной комнате не было ничего. По одной из стеклянных стен непрерывно струилась вода — что-то вроде декоративного водопада. Золотистое сияние исходило от многочисленных светильников на стенах, настолько искусно скрытых, что на первый и, пожалуй, на второй взгляд заметить их было сложно. В их свете выложенный светло-коричневой плиткой пол и кремовая обивка кушеток, и лакированная поверхость стола казались залитыми золотом, и я поняла, что истинным назначением подсветки было вовсе не предупреждение. Скорее всего, это должно было произвести впечатление на жертву — последнее яркое воспоминание за несколько минут до начала ужаса, который будет продолжаться до её последнего вздоха…

Стиснув зубы, я подошла к двери, ведущей в подвал. По словам Акеми, подвалы Эдреда были обустроены таким образом, что ничего из происходящего в них не доносилось во внешний мир. Возможно, Эдред даже находился в доме в этот самый момент… Я миновала нескончаемо длинную лестницу, тёмный коридор, переступила какой-то порог и тоскливо замерла. Дальше идти не хотелось. То, что я видела, сильно смахивало на музей пыточных орудий. Свисавшие с потолка цепи, железные клетки, плети со стальными крючьями на концах, жуткие металлические маски… И в довершение всего в зловещей напряжёной тишине раздался женский стон. Переборов себя, я пошла на этот звук. Комната, коридор, ещё комната и снова коридор… Дом в самом деле напоминал лабиринт. Мне становилось всё больше не по себе, и только мысль о Доминике удерживала в этой пыточной камере. Стоны женщины между тем перешли на пронзительный визг, и, не выдержав, я громко выкрикнула имя Эдреда. Клич пришлось повторить несколько раз, прежде чем его сутулая, обнажённая до пояса фигура выросла прямо передо мной. В первый момент он меня не узнал — мутный взгляд бессмысленно пронёсся мимо. Но уже в следующее мгновение выпуклые глаза жарко полыхнули, рот приоткрылся в полуудивлённой-полувосторженной улыбке, вымазанное кровью лицо приняло умильное выражение.

— Ты… — хрипло прошептал он.

Повторяя как молитву, что он не может ко мне прикоснуться, я не шевельнулась. Эдред попытался меня обнять, но тут же досадливо опустил руки.

— Дьявол!.. Забыл, что на тебе освящённая земля…

— Эдред…

Он меня не слышал. Окровавленные ладони снова потянулись к моему лицу, губы ощупывали воздух вокруг моих губ.

— Не беда, я знаю заклинание… Идём…

— Я здесь не для этого!

— Для чего тогда? Ты появляешься и исчезаешь, каждый раз оставляя меня в горячке…