Вампиры не обязаны... просить?
Шрифт:
Антонио посмотрел через плечо на Иш Таб.
«Погода, погода, погода. Думай о прогнозе погоды. Или о женщине из снов. О звёздах и Луне. Да о чём угодно, только не об аромате Иш Таб».
— Если хочешь освежиться, вроде спальни там. — Он кивнул направо.
— Спасибо. — Она медленно пошла вперёд, только не туда, куда он указал, а к причалу. Где стянула платье через голову, даря ему ещё один раз полюбоваться своей восхитительной попкой и каскадом тёмных волос, ниспадающим на спину.
Он втянул воздух.
— Ay, mujer. Que picosa [30] .
В
Почему моменты глубокой ясности — прозрения, если угодно — приходят в самое неподходящее время? У Иш Таб это случилось во время поездки на виллу, и теперь ей надо подумать. Серьёзно подумать.
30
Ах, женщина. Какие булки
Она побежала к святилищу прохладной озёрной воды, в которой плавала с тех пор, как была всего лишь веточкой богини одного человеческого года от роду. Прохладная вода мгновенно освежила обнажённую кожу, но Иш Таб хотелось, чтобы вода могла сделать больше, чем смыть затхлый запах Сенота. Иш Таб прожила так много лет.
«Так много проклятых лет я наблюдала за эволюцией людей. Они жили, любили, чувствовали боль и радость, терпели неудачи и преуспевали. А потом умирали».
Ирония в том, что, наблюдая за тем, как люди живут своей жизнью и как развивается мир, Иш Таб не чувствовала себя его частью. Напротив, она чувствовала себя брошенной. Аутсайдером. В полном одиночестве. В конечном счёте, как и её собратья, она просто перестала развиваться и расти как живое существо. Да и какой в этом смысл? Не с кем было поделиться этим. Можно подумать, что наличие тринадцати братьев и сестёр в вечности может обеспечить какой-то образ утешения. Иш Таб ведь не могла назвать это жизнью, да?
Во время поездки на виллу она поняла, что «родственники» или нет — в конце концов, они не по-настоящему родственники — семьдесят тысяч лет существования ни на йоту не близки к тому же количеству радости, которое испытывало одно человеческое существо за одну жизнь, потому что у неё не было любви. Настоящей любви. С мужчиной, который видел её душу, её свет — включая зловещие грозовые тучи и радуги — и любил её такой, какая она есть на самом деле. И осознала она это, когда подумала о том, что Антонио предложит ей себя, как часть этой глупой шутки.
Она вынырнула и уставилась на звёзды и полную луну. Потом вздохнула и с тоской посмотрела на причал виллы.
Создатель всемогущий, её тянуло к этому мужчине, но она не хотела одну ночь и только секса, хотя сама возможность этого интриговала. Нет. Она хотела большего. Хотела, чтобы любовь ударила её по голове. Хотела эволюционировать, вырасти, а потом состариться вместе с кем-то. Она хотела знать, что стала центром чьей-то вселенной. Хотела… настоящей жизни.
«Только один раз. Лишь раз».
Это открытие ошеломило. Возможно, потому, что Иш Таб вечность подавляла эти
Её чувства к Антонио — совсем, совсем иные. Да, её тянуло к Франсиско, она восхищалась тем, как он обнимал умирающих и проявлял к ним бескорыстное сострадание. Иш Таб любила его доброту. Однако Антонио… От чувств к нему разум и тело приходили в состоянии полного хаоса. Она безумно его жаждала. Антонио пробуждал желание любви, семьи, совместной жизни… но такой, как Иш Таб — богини, распределяющей тёмную энергию — такое невозможно. Если бы только она могла измениться.
«Ты? Пф-ф-ф! Ну, да. Это все равно, что просить скунса перестать вонять».
Такова её роль. И не имело значения, насколько это грустно звучало.
А потом на Иш Таб обрушилось, словно шесть тонн бессмертных кирпичей, ещё одно прозрение. Возможно, именно поэтому Антонио здесь — чтобы дать ей шанс.
«Чтобы доказать, что ты способна на сострадание и добро, открыть портал и помочь поставить Вселенную на ноги. Возможно, он и есть твой… катализатор перемен».
— Он что, моя… искра? — тихо сказала она себя. Иначе, зачем Вселенная создала человека, которому суждено было стать сильным, способным выдержать её прикосновение вампиром, так похожего на смертного, которого она когда-то любила. Зачем бы Вселенная привела их в такую ситуацию?
Нет, это глупость. Вселенная не станет так напрягаться ради неё. Иш Таб ведь просто рабыня, не имеющая права ни на что надеяться. И всё же она надеялась. А значит дура. Простодушная, одинокая дура. Негодование грозило поглотить Иш Таб. Она нырнула под воду и плыла, плыла и плыла, пока человеческому телу не потребовался кислород.
— Иш Таб! — услышала она голос Антонио, когда вынырнула. Ох, как же ей нравилось, когда он звал её по имени. — Иш Таб! — повторил он. — Ты где?
Она глубоко и медленно вздохнула и поплыла к причалу.
— Здесь я, вампир. И ты должен называть меня «о, божественная», или уже забыл?
Бросив полотенце на доски, он что-то заворчал и ушёл в дом.
«Я знаю, что ты чувствуешь…»
Иш Таб вытерлась и нашла одну из многочисленных хорошо оборудованных ванных комнат, каждая из которых обставлена с такой роскошью, что только печально известный Никколо ДиКонти мог бы потягаться с ней.
Она приняла душ с душистым мылом и фруктово-лавандовым шампунем, затем высушила феном длинные до пояса волосы, только и, думая об Антонио и о том, как сильно ей хотелось, чтобы её предположения оказались правдой.
«И единственный способ узнать это — поговорить с ним, открыто и честно».
Да, она не ребёнок, а взрослая богиня, прожившая тысячи лет. Ей нечего бояться.
Она вошла в смежную спальню — современный, роскошный люкс с большой кроватью, на которой лежали пуховые подушки и белые шёлковые простыни. На ней ещё стояли несколько сумок. Она открыла их и обнаружила чёрные платья, вуаль и… пару чёрных кружевных трусиков?
Пенелопа, должно быть, купила их, потому что вампир никак не мог приобрести нижнее бельё, но о чём Пенелопа думала? Иш Таб подняла трусики и с любопытством осмотрела крошечный кусочек ткани.