Вампиры в Москве
Шрифт:
— Ну вот мы снова и свиделись, Поганин!
Затем он играючи извлекает наручники из кармана плаща, приковывает дрожащие руки и ноги Ганина к металлической койке, в рот грубо засовывает окровавленную тряпку, а острым отточенным ногтем дырявит дырку на шее. Все эти акты насилия против личности Филин осуществляет весьма профессионально, не уставая повторять:
— Вот тебе, мерзкий ворюга, все 33 удовольствия.
Потом Филин затыкает белоснежную накрахмаленную салфетку себе за воротник, аккуратно разглаживает на груди и гнусно-прегнусно орет:
— Обеденное время. Обеденное время.
С этими словами он ловко засовывает пластмассовую соломинку в ранку, при этом больно ее расковыривая. Кровь фонтанирует и цвет салфетки-слюнявчика постепенно меняется.
Несмотря на кляп во рту, в этот момент Ганин начинает голосить, как резанный. К нему сбегается добрая половина отделения( пока злая половина проклинает: Да чтоб ты сдох, проклятый, только спать мешаешь!), выясняет подробности и дает успокоительное, обещая в следующий раз отвезти в психушку и заточить в смирительную рубашку.
Этого типа в сером клетчатом пиджаке, который без особых церемоний пытался его растолкать, Ганин тоже сначала принял за неприятное видение. Однако, толчки оказались столь болезненными, что сомнений не осталось — это следак, живой, настоящий следак, достойный представитель достойного закона.
Следак представился Грищуком и сообщил, что хочет взять показания по поводу известных событий. Ганин же, в лучших советских традициях, сразу начал отнекиваться и оправдываться:
— Я ни в каких известных событиях не участвовал, разве что в Первомайской демонстрации много лет назад…
— Лучше подумайте!
— А, так вы по поводу чудодейственного раствора?
Удивленное лицо следака отвергало и эту версию.
— Ах, извините… Что-то с головой.
Ганин подивился своей недогадливости и угодливо потер огромную шишку на макушке, мол, шарахнулся башкой, мозги и заклинило. Следак тонко и понимающе улыбнулся, достал из толстой папки специальную форму для ведения допроса и нехотя начал столь привычную для себя процедуру:
— Ваша фамилия?
— Ганин.
Наконец, после изложения немногочисленных анкетных данных, Ганин вплотную подошел к своей невеселой истории.
— Ну, а теперь, все максимально подробно. И помните, что показаниями вы помогаете следствию.
Ганин это прекрасно помнил, но, тем не менее, из рассказанной им истории следовало, что незнакомец, с которым он сдуру познакомился на мосту, пригласил его выпить пивка с раками, а по дороге решил ограбить. Да, наверное, и пива никакого там не было — одна легенда.
Хитрый он все-таки, этот Ганин, просто хитрющий. Только начни сейчас подробствовать, как треклятый Филин хотел его крови напиться, уж точно в дурку загребут. Возьмут под белы рученьки, и отведут в Кащенко, а может и в Столбы заточат. Ведь действительно, если вдуматься, что им еще остается делать — уж больно все это происшествие смахивает на бред. Да и медальон, к бабке не ходи, конфискуют в качестве вещдока. А ведь это заслуженная компенсация!
— Ну и как, ограбил?!
Какой бы гаденыш ни пригрел его кровные, их не вернуть, поэтому стоило продолжать последовательно развивать версию:
— Да, он и взял, чтоб ему тысячу раз пусто было на этом и том свете, чтоб он сдох, раз мои карманы
(— святая наивность, а как грозно ругается):
— И много было?
— Да уж немало — шестьсот рублей. Для кого-то может и ерунда, а я собирался несколько месяцев на них жить в деревне. Да, собирался…
Следак сладко зажмурился, словно беззаботный отдыхающий под южным солнцем. Деньги взял его дружок опер Малючков, прикарманил прямо из кармана брюк бесчувственного и обмякшего тела и честно поделил со своим «подельником», следаком Грищуком. Да и как мог не поделиться, если они вместе обнаружили пострадавшего.
Деньги весьма пригодились. С их помощью все произошло, словно в песенке:
Девчонки падки на лаве…
Их только отведи в кафе
Бокал шампусика налей
Ну и в постель тащи скорей…
Версия пострадавшего о нападении с целью похищения денежных знаков была весьма на руку слегка на руку дружкам, потому благодарный следак даже предложил закурить:
— Спрячься под простыню, чтобы никто не видел, и сделай несколько затяжек. Сразу полегчает.
— Спасибо, не курю. Вот если бы пивка…
За пивом надо было бежать на улицу, а так далеко благодарность не распространялась. Да и вообще, кто кому жизнью обязан? Разве не стоит жизнь жалких 600 рублей?!
Следак преисполнился сознанием собственной значимости, надулся и поведал, что именно его должен Ганин благодарить за спасение. А еще больше опера Малючкова, дежурившего тем вечером по району на патрульной машине, в которой сам Грищук сидел за компанию. Услышали крик о помощи, мигом помчались на зов и доблестно спугнули негодяя. Поэтому неплохо бы получить благодарность — не деньгами, обижаешь, а записью в книге отзывов РОВД.
— Что, неужели и у вас такая появилась?
— Перестраиваемся…
Реально же, милиция оказалась на месте инцидента не чтобы совершенно случайно, хотя и не по недоразумению. Просто Малючков с Грищуком, оба изрядные бабники, сняли двух симпотных телок, которые топтались у ресторана Валдай, уже потеряв всякую надежду попасть вовнутрь. Честные, хорошие девчонки. Не какие-нибудь наглые шмары и продажные проститутки. Галантный опер пригласил их в шашлычную Haupu, что около Таганского метро, где ему никогда не откажут в козырном столике и лучших кусочках, а пока решили прокатиться с ветерком-сиреной, аппетит нагулять. Никакого крика о помощи они не слышали и лишь чудом не сбили в плохо освещенном переулке эту странную парочку, которая то ли обнималась, то ли боролась. После того, как длинный тип в плаще убежал, а второй грохнулся без чувств и весь в крови, стало ясно, что дело тут нечисто. А ведь они — блюстители порядка…
— Ну и были ли какие особые приметы у нападавшего, может рука отсутствовала или глаза?
— Особых примет нет, пет сорок, все на месте. Глаза… глаза злые, с красными белками…
— И что же вы от обладателя злых глаз сомнительные предложения принимаете? — не ясно, к месту ли, но иронизировал опер.
— Внешность обманчива. Недавно…
Понимая, что беседа перерастает в общетеоретическое русло, следак предложил подписать показания и деловито поспешил откланяться:
— Будем искать вашего злодея.