Вампиры в Москве
Шрифт:
Гордое название поместье относилось к небольшой двухэтажной виллой, стоящей запущенном саду в окружении многочисленных деревьев. Отсутствие на фасаде здания столь любимых итальянской аристократией ниш, статуй и прочей аляповатой ерунды указывало, что построили виллу совсем недавно для какого-нибудь местного-буржуа средней руки. Фонтан рядом с беседкой; бассейн во дворе, до середины наполненный гниющей листвой…
В конце 17-го века промышленность в странах Южной Европы стала медленно приходить в упадок. Закрывались заводы и фабрики, тысячи рабочих пополняли армию безработных и люмпенов, а их бывшие наниматели потихоньку растрачивали оставшиеся капиталы и теряли лоск. Годами не ремонтируемые, их дома и виллы
Виллу Ардженто построил некий сеньор Джузеппе аналогичной фамилии, около пятидесяти лет назад. Он неплохо зарабатывал на торговле сукном, но с началом кризиса распродал свои фабрики и собирался погрузиться в скромное семейное счастье с молодой женой, живя на ренту. Счастье не заладилось, да и какое счастье в таком поганом месте! А сам и виноват, нельзя так безбожно экономить! Потому-то и земля здесь такая дешевая, что сложно представить более неудачное место для строительства — низина, где лишь дожди и туманы чувствуют себя комфортно. Сырость ощущается даже в самые солнечные дни и пропитывает все вокруг и все вокруг впитывает эту сырость, как губка. Это, конечно, очень и очень на любителя, однако вовсе не сырость послужила истинной причиной тому, что поместье продали почти за бесценок родственнику графа Влада:
Где-то лет через пять после окончания строительства, сеньор Ардженто, большой поклонник Бахуса, решил несколько расширить размеры и так изрядного винного погреба. Неожиданно один из нанятых для этого дела рабочих провалился «под землю», наступив на какой-то камень, рухнувший вместе с ним. Хотя все и стали богобоязненно креститься, опасливо вглядываясь в черную дыру, казавшуюся бездонной, она вовсе не вела в ад или преисподнюю. Коварный камень закрывал вход в катакомбы, построенные здесь еще во 2-3-м веке первыми римскими христианами. У жены Ардженто, дамы набожной, боязливой и склонной к кликушеству, информация о таком соседстве вызвала легкий каталептический приступ с весьма тяжелыми последствиями.
Из монастырской больницы она наотрез отказалась возвращаться в дом, построенный но костях. Виллу выставили на продажу, но желающих купить ее даже за полцены не нашлось. Тут-то и подвернулся не сильно мнительный родственник старого графа.
Укромный двухэтажный дом, утопающий в зелени, это, конечно, хорошо. Но для чего вампиру оливы? И для чего виноград? Вот близость многолюдной и многоликой столицы — несомненное достоинство.
А Рим действительно удивительный город — одновременно и святой, и богохульный, и это уживается в одних и тех же людях — то истово молятся, то насмешничают над священниками: то вместо денег кидают в церковную кружку пуговицу, то отдают последнюю монетку на помин души. А как вольно здесь проституткам, которым есть от кого поживиться — и толпы духовных лиц, давших обет безбрачия и богомольцы, похотливо засматривающиеся на всех встречных женщин и беспринципная буржуазия. Блудниц здесь больше, чем звезд на небе, и это очень на руку Раду. Этих, мягко говоря, куртизанок, никогда особо не ищут — могли перебраться в другой город или сбежать с богатым любовником. Конкурентки только довольны исчезновением соперниц, а налоги еще со времен Пия Пятого проституток не могут заставить платить, потому и властям они совершенно безразличны. В общем, легкая добыча.
А сколько в Риме нищих-«лацарелли»! Они заполняют многочисленные улицы и площади, ожидая милостыни, раздачи хлеба монастырями и пышных зрелищ. Вдобавок, в Вечный город всегда стекается множество работяг, люмпенов, авантюристов со всего света. Никто никогда и не пытался подсчитать,
Вместе с дарственной Раду передали тяжеленную связку ключей и теперь, стоя перед закрытыми воротами, кучер Санду громко чертыхался, пытаясь определить, какой именно подходит к тяжелому навесному замку. Так и не найдя искомого, он несколько раз легко надавил могучим плечом и ворота раскрылись, причем одна створка просто вывернулась из ржавых петель, обнажив трухлявую и червивую древесину.
— Гнилье — брезгливо поморщился Раду.
Эта же характеристика идеально подходила и ко всему поместью в целом. Если отцовский замок являлся скопищем и пристанищем пыли, то здесь преобладала сырость, можно сказать — властвовала. Это, конечно, не солнечный свет, но тоже не подарок.
Выспавшись с долгой дороги. Раду приступил к осмотру своих новых владений. Много времени это не заняло, ибо масштабы виллы существенно уступали масштабам Келеда. Несколько спален, столовая, небольшая библиотека сплошь с современными романами. В подвале — спуск в катакомбы, основательно заделанный досками — да уж, весьма старательно прежние жильцы отгораживались от мира мертвых. Оторвав доски и взяв факел, Раду отправился вниз на ознакомительную экскурсию, но в первый раз далеко не пошел и, после недолгих блужданий по лабиринтам и переходам, благополучно вернулся в дом.
В гостиной его ждал Санду, пыхтящий папиросой и довольно попивающий вино из местных запасов. Наглость, конечно, но Раду не стал его особо выговаривать — как никак, единственный верный слуга, статус которого теперь совершенно не определен — и кучер, и лакей, и привратник. Помощник, без которого не обойтись.
— Что интересно видели, граф?
(— что ж, это неплохо звучит Граф Раду!)
— Ничего особенно. Но думаю, именно там, где-нибудь в самой глубине надо оборудовать нормальную спальню. Подальше от любопытных глаз и нелепых случайностей.
— А землетрясений здесь не бывает?
Раду несколько помрачнел, вспомнив Джетатень, но ответил с максимальным юмором, на который способен:
— Не слышал. Разве что специально для меня господь бог постарается.
Однако, определенная проблема состояла вовсе не в боге, а в Санду, весьма далеком от плотницкого ремесла. Он с сожалением констатировал:
— Спальню мне соорудить будет сложновато. По крайней мере, хорошую.
— И что ты предлагаешь? Чтобы я помог таскать доски и тесать камни?!
Нет, до такой дерзости Санду додуматься не мог:
— В выходные можно будет съездить на рынок рабочей силы в Лоренцо и привезти оттуда парочку строителей, покрепче и помоложе. Там же купить материала. Ну, а чтобы не проболтались…
— Умно, очень умно. Вот этим и займись. А что это за конверт на столе?
— Письмо. Для вас.
— Шутишь?
— Не имею такой привычки. Именно для вас. Я и сам удивился, но все совпадает.
(— уж не родственники ли соскучились?)
Похоже, что нет, хотя письмо действительно адресовалось ему. Конверт покрывал аккуратный почерк дворецкого Эмиля, а сургучовый штамп стоял почты Плоешти — небольшого провинциального городка в существенном отдалении от замка. Странно! Плоешти славился своей вкусной сладкой выпечкой и расписными кожаными поясами, но мучное никогда не привлекало, его семейство, да и пояса им вроде к чему. Судя по дате на штампе, письмо отправили примерно через две недели после его отъезда и двигалось оно примерно в два раза быстрее, что логично — ему не приходилось прятаться от солнца и любопытных глаз. Ведь узнай власти и народ, кто он такой, мог и не доехать.