Вампиры замка Карди

Прокофьева Елена Владимировна

Сейчас он чистил свою серую в яблоках любимицу - водил по шерсти скребком такими легкими, неторопливыми, ласкающими движениями, что по суди дела, это скорее было лаской, нежели необходимой лошади гигиенической процедурой. Раньше Гели не случалось видеть его в подобных ситуациях. Одет он был, вопреки обыкновению, небрежно. Светлые волосы растрепаны, на макушке топорщатся хохолком, и спереди на лоб свисает кудрявый чубчик. Выражение лица у него было самое мечтательное, глаза полузакрыты, на губах - нежнейшая улыбка. Гели и предположить не могла, что Курт может так улыбаться! Сейчас он выглядел не суровым героем из древних германских

саг, каким она привыкла его воспринимать, а мальчишкой... Красивым мальчишкой. Растерянным и грустным. Каким, наверное, он и был на самом деле! Несмотря на очевидную крамольность этой мысли, Гели умилилась до слез, до щемящей боли в сердце. Сразу забылись все те слова, которые она собиралась ему сказать. И даже те, которые она надеялась от него услышать. Она просто стояла и смотрела на него. А когда Курт, каким-то звериным чутьем, ощутил ее взгляд и, вмиг помрачнев, повернулся к ней - Гели хватило только на то, чтобы улыбнуться ему. Улыбка получилась на редкость глупая. Глаза Курта злобно сощурились, уголки рта поползли вниз.

– Чего тебе?
– буркнул он.

Гели все еще не могла найти слов, а потому стояла и улыбалась...

– Чего тебе здесь надо? Чего ты все время так на меня смотришь? Ты чего, шпионка?
– обиженно спрашивал Курт.
– На кого ты работаешь? На Гестапо? На СД? На русских? На англичан?

Гели рассмеялась и замотала головой: так глупо все это звучало... Какая же из нее шпионка? Ей же только пятнадцать лет!

– Чего ты ржешь? Ну, чего смешного? Господи, ты дурочка совсем, да? Ну, оставь ты меня в покое! Перестань на меня пялиться! Уйди!

– Нет, Курт, я...
– пролепетала Гели, но Курт перебил ее.

– Я хочу побыть один!

К величайшему изумлению Гели, в голосе Курта звенели слезы! И лицо исказилось так, словно он вот-вот расплачется...

– Курт!
– Гели шагнула к нему, распахивая объятия.

Она действительно хотела обнять его, приголубить, утешить.

Но он, видимо, как-то не так понял ее намерения.

Злобно ощерившись, он ринулся к выходу, отшвырнув ее с пути ударом в грудь - так, что у нее дыхание перехватило и она не смогла удержаться на ногах и упала... Упала прямо на тачку с конским навозом, которую приготовили для того, чтобы везти на огород, но почему-то не увезли!

От неожиданной боли слезы брызнули из глаз Гели, а потом на смену боли пришла обида, такая жгучая, что девочка едва не задохнулась, и только новый поток слез мог как-то смягчить ее страдания.

Ее Курт!

Ее кумир!

Но почему?..

Почему все так произошло?!

Ведь все должно было случиться совершенно иначе... Она так хорошо все придумала... То есть, не придумала, а спланировала - за себя и за него, потому что Курт, как и все храбрые мужчины сейчас, слишком занят войной, чтобы думать о любви. Так что об их совместных чувствах должна позаботиться Гели.

Это была катастрофа!

Она вся в навозе... И беленький матросский костюмчик, и носочки, и волосы! Волосы еще можно отмыть, а костюмчик погиб, безвозвратно погиб... Может, еще возможно его отстирать? Но приказания горничной доктора Гисслера может отдавать только Магда! Значит, придется ей сказать! И что тогда будет?! Господи, что будет, когда Магда узнает, что Гели без спроса надела новый костюм и упала в нем в навоз?

Гели разрыдалась еще горестней.

Курт! Ее любовь! Он ударил ее... Как он мог?!

Ее костюм!

Магда!

Ее не возьмут завтра на свадьбу...

Магда никогда не забудет и вечно будет дразнить ее...

Гели разрыдалась еще горестней. Если бы она могла сейчас исчезнуть, раствориться, умереть... Небытие казалось ей сейчас таким желанным! Умереть! Она частенько мечтала о смерти и представляла себе, как это будет, как все они пожалеют о ней, когда она умрет. Но сейчас ей было так плохо, что в мысли о смерти она искала только небытия. И ничего иного. Пусть не жалеют о ней, пусть сразу забудут... Лишь бы укрыться в небытие от наказания, от насмешек!

– Господи, убей меня! Убей!
– отчаянно прорыдала Гели, поднимаясь из тачки с навозом - и падая на колени.

Ее показалось, что полоса солнечного света, стлавшаяся от двери по полу конюшни, померкла, но в отчаянии своем Гели не придала этому значения. Она колотила кулачками по полу, устланному соломой, и в рыдала в голос. Ей казалось, что у нее разрывается сердце.

– Что с тобой, девочка? Что случилось?
– прозвучал над ней встревоженный женский голос.

Гели в испуге взглянула вверх. Рядом с ней стояла Лизе-Лотта Гисслер, внучка грозного доктора Гисслера, хозяйка этого дома и, следовательно, этой конюшни! Та самая Лизе-Лотта, о которой она слышала столько странного... Лизе-Лотта, чьего голоса она не слышала никогда, до сего момента! От удивления Гели даже перестала рыдать. Но только на мгновение. Потому что через мгновение ей в красках представилось, как Лизе-Лотта отведет ее к Магде и что скажет Магда по поводу испорченного костюма. Гели взвыла и слезы хлынули у нее из глаз с новой силой.

Лизе-Лотта повела себя несколько необычно для взрослого человека. Обычно взрослые бывают безразличны к чужим трагедиям... Любой другой взрослый на ее месте отвел бы Гели к Магде и предоставил бы мачехе самой разбираться в произошедшем. Но Лизе-Лотта вдруг опустилась на колени рядом с Гели и тихо спросила:

– Что с тобой? Что он с тобой сделал?

"Он".

Она видела Курта, выходящего из конюшни!

И, возможно, она слышала...

Но тогда она не стала бы спрашивать - что он сделал!

Гели сильно потянула носом и икнула, пытаясь перестать рыдать и сказать что-нибудь связное. Но не получилось - рыдания оказались сильнее ее. Она снова заскулила.

– К-к-ку-у-урт! М-м-магда-а-а!
– выдавила она сквозь слезы.
– Он ударил... Я только хотела сказать... А он... Костюмчик... Магда не велела... Я не послушалась... А теперь она будет смеяться! Всю жизнь! И на свадьбу меня не возьмут! Теперь не в чем! Я хочу умереть... Умереть...

Лизе-Лотта ласково коснулась рукой ее волос - и тут же отдернула руку, брезгливо осмотрела ладонь со следами навоза.

– Бедная девочка, - вздохнула она.
– Анхелика - тебя ведь так зовут? Ты можешь мне все сказать. Я тебя не выдам. Я тебе помогу... Он тебя только ударил? Или... сделал еще что-нибудь нехорошее?

"Только ударил"! Нет, ну надо же! От возмущения у Гели перехватило дыхание и она наконец-то сумела справиться со слезами. "Только ударил"! А что костюм и волосы в навозе - этого Лизе-Лотта не видит? Что может быть хуже случившегося?!!

– Он ударил меня. Не захотел слушать. И назвал дурочкой. Я испортила костюм. Магда убьет меня. И я не попаду на бал, - отчеканила Гели, с ненавистью глядя в участливое лицо Лизе-Лотты.