Вампиры. Антология
Шрифт:
— Да, да, — нетерпеливо сказал Брустер. — Что ж, тут есть о чем подумать, не так ли? Последнее, чего мы хотим, так это еще одну из этих историй типа «пожалейте-бедного-налогоплателыцика» в программе «Шестьдесят минут». Это в точности та ситуация, которая им бы понравилась. — Он помолчал, и Мортон не посмел прервать его молчание. — Подождите пару дней, Саймз, и позвоните мне снова. Собирайте информацию, делайте выводы. Я прослежу, чтобы для вас перевели в банк некоторую сумму наличными, но вам придется написать расписку по возвращении, и мы посмотрим, что сможем сделать… — Он сам
— Да, — сказал Мортон, предчувствуя, что Брустер найдет способ извлечь всю выгоду, проистекающую из этого рискованного предприятия, себе, а возможную вину свалить на Мортона Саймза. — Конечно, мистер Брустер.
— Хорошо, — смягчил тон Брустер. — Вам перечислят наличные завтра. Я прослежу, чтобы их перевели в банк.
— Простите, сэр, — прервал Мортон. — Не переведете ли вы их в банк Норт-Пойндекстера? Я заеду и заберу; это не займет много времени. Я не знаю, какие запасы наличных в этом банке или даже есть ли они вообще. И там почти нет персонала.
Брустер вновь задумался.
— Хорошо, пусть будет Норт-Пойндекстер. Я дам указание ожидать вас к полудню — устроит?
— Отлично. Это здорово. — Мортон взглянул в свои заметки. — Я не видел детей, за исключением тех двух продавцов в магазине. Школа, кажется, закрыта. Я собираюсь проверить это завтра, но, боюсь, это значит, что несколько семей покинули город. Я постараюсь найти статистику на этот счет сегодня вечером.
— Делайте, как считаете нужным, — сказал Брустер своим самым мирным тоном.
— Да, сэр, — подтвердил Мортон, собираясь закончить разговор. — Мне бы лучше подготовиться к этому коктейлю, а затем попытаться устроить обед в кафе. Я позвоню вам через два дня, когда буду знать больше.
— Проследите, чтобы это все было отражено в ваших ежедневных отчетах. — Брустер откашлялся. — Удачи, Саймз.
— Спасибо, сэр, — сказал Мортон и дал отбой, как только услышал, что Брустер положил трубку.
Он постоял у телефона несколько минут, любопытствуя насчет хозяина гостиницы: как много тот услышал и что понял? Спросить его было невозможно, но Мортон чувствовал, что ему следует предпринять попытку где-нибудь разузнать об этом человеке побольше. Направляясь к себе в комнату, он решил, что ему лучше бы перекусить, прежде чем идти в дом к Уэйнрайтам, потому что за выпивку на голодный желудок он всегда расплачивался головокружением.
К четверти восьмого Мортон был готов. Темно-синий костюм-тройка в тонкую полоску и бледно-голубая рубашка элегантно оттенялись сдержанным шелковым галстуком с орнаментом в виде медальонов. Он прошел бы отбор на любой обед Бостона и Вашингтона, кроме разве что самых модных и изысканных, и, уж конечно, должен сойти для вечеринки с коктейлями в Иерихоне. Он чувствовал неловкость оттого, что у него не было подарка хозяйке дома, но решил, что при таком внезапном приглашении будет простительно не принести цветов, конфет или бутылки французского вина.
На улице он увидел с дюжину прохожих, включая двоих полицейских, которые несли службу в городке. Когда он открывал калитку в когда-то роскошный, а теперь заброшенный
Хьюлетт Уэйнрайт открыл дверь сам.
— Прошу вас, входите, — сказал он официально, пропуская Мортона. — Добро пожаловать в наш дом.
— Спасибо, — сказал Мортон, шагая в полумрак холла.
Он заметил подлинные светильники от Тиффани [57] и решил, что дом, вероятно, не электрифицировали заново с тех пор, как они были установлены. Неудивительно, что Уэйнрайты пользовались маломощными лампочками: что-либо более мощное могло бы вызвать пожар. И все же, подумал он, пробираясь вслед за хозяином к салону, попытаться стоило: обстановка была определенно мрачной, если принять во внимание всю эту тяжелую темную мебель И приглушенный свет.
— Моя жена вскоре к нам присоединится; она дремлет днем — понимаете, чтобы хорошо выглядеть вечером. — Он указал на салон, который был сокровищницей модерна. — Проходите, мистер Саймз. Устраивайтесь поудобнее.
57
«Тиффани» — компания с центром в Нью-Йорке, занимается дизайном, производством и сбытом ювелирных и подарочных изделий. Основана в 1837 г.
Мортон сказал несколько слов благодарности и ступил в салон, восторгаясь увиденным. По любым стандартам каждый предмет в помещении был ценным предметом антиквариата, и все содержалось в прекрасном состоянии, если не считать тончайшего налета пыли, давностью не более одного-двух дней. Помимо светильников от Тиффани там были маленькие статуэтки благородного дизайна, три из них, несомненно, из потускневшего серебра. Закончив рассматривать самую большую из них — двух любовников, чьи изящные тела сплелись, как виноградные лозы, — Мортон услышал позади себя звук шагов.
— Ах, вот и вы, моя дорогая, — сказал Хьюлетт Уэйнрайт.
Женщина, стоящая в дверях, была элегантно задрапирована в тяжелый черный шелк, с корсажем из густого венецианского черного кружева. Ее густые глянцево-белые волосы струились назад от лица и были схвачены в узел, который подчеркивал ее стройную шею и высокий лоб. Конечно, она была немолода, но так величественна, что у Мортона перехватило дыхание. Она едва заметно улыбалась, ее полные красные губы изгибались; и руку она протянула для поцелуя, а не для рукопожатия. «Добро пожаловать в наш дом», — произнесла она, когда Мортон принял ее руку.
Чувствуя себя невероятно неуклюжим, Мортон тем не менее наклонился и поцеловал ее пальцы, пытаясь выглядеть более искушенным в правилах этикета, чем был на самом деле.
— Рад познакомиться с вами, миссис Уэйнрайт.
— Меня зовут Илона, — сказала она. — Это один из венгерских вариантов имени Хелен. — Она наверняка объясняла это и раньше, и не раз, но стиль ее речи устанавливал какую-то близость с гостями, такую, что каждый из них чувствовал, что ему доверяют особый секрет; Мортон не был исключением.