Ванга. Россия. 2010, 2012, 2019, 2039, 2009.
Шрифт:
С экстрасенсами мои пути пересекались тогда, когда экстрасенсорика была не в почете, когда на ней лежало строжайшее табу. Но особых отношений с ними у меня не сложилось. Может быть, потому, что экстрасенсы (во всяком случае, большинство из тех, с кем мне доводилось встречаться) были заражены вирусом наивно-непререкаемой гордыни. Собственно, лишь часть тайны, малая часть тайны приоткрылась им, а они уже воображали себя владельцами — причем порой монопольными владельцами — всей тайны.
И, как правило, они не осознавали самого главного, что дар, открывшийся в них, налагает на них высочайшие
Я далек от мысли отрицать психические способности, подчас выдающиеся способности тех экстрасенсов, с которыми меня свела жизнь. Некоторые из них ныне широко известны и популярны. Но никому из них я не доверил бы здоровье свое и своих близких и никогда б не ориентировался безоговорочно на их астральную информацию. И лишь один экстрасенс — но в данном случае употребляю этот расхожий термин весьма условно — не вызвал у меня ни малейшей тени сомнения. Это болгарская ясновидящая, которую на родине да и во всем мире называют «бабой Вангой». Полное же имя ее Вангелия, что в переводе с греческого означает «носительница благих вестей».
О Ванге я кое-что читал, но гораздо больше был наслышан. Знал, что в детстве в результате несчастного случая — это произошло во время страшной бури, в эпицентре которой она оказалась, — Ванга потеряла зрение. Знал, что потеря зрения потом как бы компенсировалась открытием зрения внутреннего. Внезапное озарение посетило ее, и ее восприятию стали доступны сокровенные тайны прошлого, настоящего и будущего. Слух о пророчице Ванге прошел повсюду. В Петричи, где она жила, — а город, кстати, находится неподалеку от древнегреческого храма дельфийских оракулов, — начало стекаться огромное количество людей. Власти, как могли, препятствовали наплыву. Но потом приняли более разумное решение. Дабы упорядочить очередь, поставили милиционера у дома Ванги. Причем не забыли и об интересах государственной казны: установили плату за посещение «ясновидки».
Некоторые мои знакомые уже побывали у нее. Они рассказывали о ней воистину фантастические истории. Но, как говорят китайцы, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Такая возможность — увидеться с Вангой — мне представилась в июле семьдесят девятого года.
Должен сказать, что наши встречи с бабой Вангой носили особый, сугубо конфиденциальный характер. Во-первых, они проходили не в Петричах — в этот город я так и не сумел попасть, — а в Софии, куда, прервав прием бесконечной вереницы людей, Ванга приезжала специально. Мы беседовали с бабой Вангой как бы в условиях некоей конспирации, полностью изолированные от внешнего мира. Никто не мешал нашему разговору. Ничто не ограничивало нас во времени.
Во-вторых, непременным участником наших бесед была взявшая на себя функции переводчика Людмила Живкова. Да, да, именно она. Дочь Тодора Живкова. Председатель Комитета культуры, иными словами говоря, — министр культуры страны. Член Политбюро ЦК болгарской компартии. Об этом, естественно,
По словам Людмилы Живковой, все у нее началось — и тут можно усмотреть определенную аналогию с бабой Вангой — с несчастного случая. Она попала в автокатастрофу. Вначале ей угрожала смерть, потом — потеря зрения. Придя в сознание, она обнаружила, что окружающий мир предстал перед ней в перевернутом изображении. Усилия врачей — а ее, естественно, лечили первоклассные врачи — ни к чему не привели. Тогда Людмила занялась самолечением. При помощи йогических упражнений, специально рассчитанных для глаз, она восстановила нормальное зрение. Правда, на это ушло несколько месяцев и потребовались колоссальная концентрация воли и терпение. Но это были дни не только физического воскресения. Это были дни духовного воскресения тоже. Из кризиса, поставившего ее на грань жизни и смерти, Людмила вышла другим человеком.
Отныне строжайшая, в чем-то напоминающая воинскую, внутренняя дисциплина целиком определяла стиль ее поведения. Встречая на официальных приемах Людмилу Живкову, элегантно одетую, источающую запах парижских духов, вряд ли кто-нибудь подозревал, каким аскетическим правилам подчинена ее жизнь. Никто, кроме близких, не знал, на какой суровый режим она себя обрекла. Вегетарианская диета, кипяченое молоко. Постоянно чередующиеся обязательные дни, когда вообще исключалась еда. Такой режим — испытание для человека, находящегося в уединении и тем самым более или менее отключившегося от внешних раздражителей. Но само собой разумеется, что он — двойное испытание для того, кто по необходимости должен находиться среди изобилия съестного, в гуще событий, в пристальном фокусе внимания средств массовой информации…
Людмила считала, что после физического потрясения и сопутствовавшего ему внутреннего потрясения в ней открылись те незримые центры, которые в Индии называют чакрами. Но она отдавала себе отчет и в том, что открытие центров — это лишь половина предстоящей задачи, а вторая половина ее, не менее, а может быть, и более важная — очищение центров. Из эзотерических духовных источников, которые Людмила изучила досконально, она не могла не знать, какую опасность представляет данная работа. По существу это значит иметь дело с огнем, который в любой момент может стать неуправляемым и даже смертоносным. Но Людмила была фаталистически уверена в своих силах. Помню, как она говорила мне: «Ведь я родилась под созвездием Льва. А мой знак — огонь. Поэтому можно сказать, что огонь — это моя родная стихия».
Разумеется, Людмила Живкова считала своим долгом использовать все возможности, которые давали ее положение и ее высокие должности, дабы реализовать свою духовную сверхзадачу. Однако они, эти возможности, не были безграничными. Догматические установки сковывали любую инициативу, и даже ей надобно было действовать с некоторой осторожностью (увы! это не всегда у нее получалось) и поэтапно. Людмила полагала — и полагала, по всей вероятности, совершенно справедливо, — что архимедовым рычагом, способным перевернуть сознание людей, имеет шансы стать культурная программа, если дать ей соответствующее духовное наполнение.