Ванька 2
Шрифт:
С места, пока с опущенными вниз топорами, немного сгорбившись, Агапит всё ускоряясь на высоковских побежал. Вот уже одного, второго со своего пути отточенной сталью походя смахнул…
Те, кто из артельных в рядке ближе к Агапиту стояли, шаг, другой сделали и встали. Под топоры Агапита никому не хотелось попадать…
Высоковские тоже бойца из артели Федора узнали…
— Агапит!
Кто-то высоковский это даже успел крикнуть, до того как кровью из сонной артерии брызнул.
—
Это уже из артели Федора забазланили.
Агапит той и другой рукой щедро смерть сеял, куму Николе и Федору грехов смертных добавлял…
Атаман — он за всё в ответе. И, за всех своих…
Высоковские, крепки были, но не устояли. Дрогнули и врассыпную бросились…
Жизнь, она одна. Сегодня каждому из них выжить надо, а завтра… Ну, завтра, оно — завтра и будет.
Кум Никола и трое его ближних расписных за Агапитом стлались. Брату Никола опять же слово шепнуть должен. Второе заветное. Угомонное.
Лишней крови артели не надо.
Кресты на шее не для виду.
Вот кум Никола хитро извернулся, ближе других к братику присунулся. Шепнул что надо.
Агапит враз столбом встал. Руки с топорами как плети упали.
— Давай, давай их сюда, дитетко…
Кум Никола ловко орудия смерти у Агапита вытащил, подбежавшему подшалимку их сунул.
— Всё, всё, Агапитушка… Пошли домой…
Глава 16
Глава 16 Народная медицина
Павел Павлович, земский фельдшер, не первый год тут на службе. Почёт и уважение себе уже давно заработал.
Заболел кто — к нему бегут. Что днём, а когда и ночью с постели поднимут…
Не со всеми болезнями, правда.
Если посчитают, что захворали из-за порчи, сглаза, урочения, или колдун какой болезнь напустил, обходят стороной его фельдшерский пункт… К знахарям обращаются. Колдовские болезни, не то что фельдшер, врач не в силах вылечить. Так тут народ думает.
А, вот на покосе кто руку распластнёт — тут уже к Павлу Павловичу. Зашейте, мол, а то скоро вся кровушка вытечет…
Не всему, что сейчас Павел Павлович знает и умеет, он в фельдшерской школе в Вятке научился. Многому и здесь. У бузников. Они не только головы проламывать друг-другу умеют, но и себе, и своим из артели могут помощь оказать. Дома у всякого бузника запас нужных травок имеется. Бабы их так перевязывать наловчились, что не у каждого ротного фельдшера получается.
Не хуже сейчас и Павел Павлович иного травника.
— Так, Ваня, научная медицина у нас с тобой готова, теперь за иную примемся…
Местный фельдшер мне подмигнул. Занятный старичок. Сейчас я у него в помощниках.
— Вон тот шкафчик открой…
Я открыл.
— Тут, Ваня, у меня травки разные. Летом бы свежих приготовили, а сейчас и высушенные в дело пойдут…
Во как. Ну, посмотрим, что там у него. Когда ещё придётся…
— Вон тот, красненький, мешочек мне подай…
Я подал. Трудно, что ли.
— Тут у меня ромашка сушеная. Сейчас мы с тобой отвар из неё приготовим и мужикам будем раны промывать. Первое дело, помогает хорошо. Что при свежей ране, что при старой, которая уже гноится. Сразу-то шить рану нельзя, промыть её предварительно требуется…
Я согласно головой покивал. На семинаре по общей хирургии Соломон Соломонович, дедов друг, нам то же самое рассказывал. Только не про ромашку. Нам тогда повезло. Наш преподаватель заболел и целому профессору проводить занятие пришлось.
— Ромашки много у меня, жалеть не будем… Я ею не только раны промываю, но и кожные болезни лечу…
Тут я чуть ли не целую лекцию по кожным болезням прослушал. Кстати, интересно мне было. Дома шаляй-валяй учился, а тут — на тебе…
Не скупясь Павел Павлович из красненького мешочка отсыпал. Не меньше половины. Наверное, много ран сегодня придётся промыть.
— Теперь тот беленький подай…
Конечно, сам мог Павел Павлович тот беленький мешочек достать, но сегодня у него помощник имеется.
— Тут у меня ягодки земляники, опять же сушеные… Сейчас ты у меня их толкчи будешь, порошок делать. Какая рана сильно кровит, этим порошком сверху посыпать будем, а потом уже и перевязывать. Не лето сейчас, а то бы подорожник взяли, промыли чисто-начисто листочки, помяли, так чтобы сок из листка пошёл и на рану сверху наложили…
Я слушаю, на ус мотаю. Пригодится. Кто знает, как здесь жизнь повернётся.
Про ягоды можжевельника я ещё из рассказа Павла Павловича узнал, про конский щавель, про лопух… Ну, лопух, это опять же для лета. Тут свежий лист нужен. Его требуется в молоке вымочить, а только потом уже с ним компрессы делать…
Я бы сейчас всё это записал, но некуда. Павел Павлович говорил и говорил, в голове у меня уже путаться начало.
— От тростки раны плохие, трудно лечатся…
— Крапива хорошо помогает…
Тут Павел Павлович словами по древу растёкся, мысль его в сторону вильнула.
— В крапиву ещё здорово свежую рыбу заворачивать, долго она в крапиве, даже на жаре не портится…
Видно на любимую тему фельдшер свернул. Дальше рассказывать про рыбалку начал. Какая она тут хорошая…
В это время за окном зазычили громко, почти сразу дверь открылась и пошла у нас работа. Не до рассказов стало.