Ванька 9
Шрифт:
Так, так, так… Что-то советская власть задумала… Какая-то политическая подоплека в этом обследовании имеется.
— Помогу. Почему не помочь… Только у меня на руках никаких документов нет. Ну, что я врачом являюсь.
— Пустое. Это дело решаемое. Данный вопрос я на себя беру.
Аристарх Аристархович мне и себе в очередной раз мензурки спиртом наполнил.
Выпили. Остатками селёдки закусили.
Аристарха после этого что-то совсем развезло. Начал он на жизнь жаловаться. На её трудность и неустроенность.
Я
Утром в госпитале нас весьма скромно попитали и началась моя с Аристархом работа. Выслушивание жалоб, осмотр, взвешивание и прочее у жертв империалистической войны.
Бывшие военнослужащие императорской армии со всевозможными подробностями рассказывали, какие они до войны были справные, подковы разгибали, бычков на спине носили… Тыкали пальцами в шрамы на коже, хрипели и кашляли, объясняя это германскими газами, которыми их на фронте травили.
— До фронта я крепок телом был, а в траншеях совсем измодел… Суставы-то все вон как раздуло…
Я фиксировал всё это на дореволюционных ещё бланках с двуглавыми орлами. Иных в сводном госпитале не было.
Немного оставалось уже до полудня, как в коридоре послышался какой-то шум, возбужденные голоса, а потом в палату, где я занимался порученным мне Аристархом Аристарховичем делом, вбежал вооруженный с головы до ног мужчина средних лет.
— Товарищи!!! Есть здесь ля-куртинцы?
— Есть, есть, — ответили трое.
— Товарищи! Левые эсеры самым подлым образом подняли контрреволюционное восстание. Они вероломно убили в Москве германского посла Мирбаха. Этим самым убийством они хотят безрассудно спровоцировать новую кровавую войну между Германией и Советской Россией. Они хотят свергнуть нашу родную и горячо любимую рабоче-крестьянскую власть, которая, забрав у кровососов-капиталистов их фабрики и заводы, а у толстопузов-помещиков — землю, передала все это рабочим и крестьянам. Если среди вас есть желающие участвовать в подавлении контрреволюции, прошу за мной. Всем немедленно будет выдано оружие…
Глава 35
Глава 35 Зигзаги судьбы
— Выходим, товарищи! Скорее! Скорее! Промедление — смерти подобно!
Мужчина, обвешанный оружием, махнул рукой в сторону двери.
— Все на защиту социалистической революции! Отечество в опасности!
Лозунги из пришедшего так и сыпались. Как горох из худого мешка.
Находившиеся в палате, в том числе и солдат, которого я освидетельствовал, начали спешно одеваться.
— Вас, что, это не касается?
Объявивший о восстании левых эсеров очень сердито смотрел на меня.
Так, так… Он же, вроде, о желающих что-то говорил? Ну, кто сам проявит желание, тот и будет давить контрреволюцию?
Судя
— Вы же ля-куртинец!!! Почему такая несознательность?!
Откуда он знает, что я ля-куртинец? Наобум пальцем в небо ткнул?
— Это — доктор.
Солдат, жалобы которого я только что зафиксировал в дореволюционном бланке, кивнул на меня пришедшему.
— Докторов это тоже касается.
Мне было указано на дверь. Выходи мол, не задерживайся. Мобилизован ты революцией.
Через четверть часа от госпиталя в сторону арсенала чуть не бегом уже следовал отряд в сто пятьдесят человек. Я находился в его составе.
Почти половина, что за стенами госпиталя сейчас оказались из только что блаженствующих на белых простынках, на соседей своих недоуменно поглядывала. Какой черт куда и зачем их несёт? Кто такие, эти левые эсеры? Чем они от правых отличаются? Ну, убили немца Мирбаха, так туда ему и дорога…
На фронте они уже досыта настрелялись, а тут им опять винтовки в руки суют. Вот уж не было печали…
В полдень я и ещё три десятка ля-куртинцев были влиты в отряд рабочих и направлены охранять Финляндский вокзал. Столов с угощением там уже и следа не было. Хлеб и селёдку никто не раздавал налево и направо.
— Доктор, табачком не богат?
Солдат, которого я последним осматривал, оказался в одном со мной отряде. Сейчас он был трёхлинейкой вооружен. Я, впрочем, тоже. Она у меня в сей момент на плече висела, а сам я закурить собрался, только-только сигарету, ещё из Швейцарии, достал. Солдатик и углядел такое богатство.
— Угощайся…
По примеру стрелка ко мне ещё парочка из нашего отряда подтянулась, но им курево не обломилось. Своё иметь надо. На всю Россию-матушку у меня сигарет не запасено.
На вокзале мы куковали почти три дня. Слава Богу, стрелять не пришлось. Я и не огорчился. Тут же все свои — россияне.
Одно было плохо — с питанием. Его нам не обеспечили и имеющиеся у меня шестьдесят рублей я проел. Хорошо, на вокзале кипяток можно было в неограниченном количестве брать, им мы и грели свои голодные желудки.
Судя по слухам, в Москве стрельбы было больше, чем в Петрограде. У нас Пажеский корпус из пушек расстреляли и на этом дело кончилось.
После подавления мятежа левых эсеров, оружие нам было велено обратно сдать, что мы и сделали. Наши места в госпитале никто не занял и ля-куртинцы, а вместе с ними и бывшие пленные, обратно на белые простынки вернулись.
Неделю я занимался освидетельствованием вернувшихся из Швейцарии в Россию, а затем поздним вечером меня в кабинет Аристарха Аристарховича пригласили. Пригласил-то он сам, а там уже незнакомый мне товарищ в кожанке сидел. Хоть и тепло было, но он по какой-то причине предпочел в ней остаться.