Ванька V
Шрифт:
Василий Иванович дурашливо ладонью рот свой прикрыл, другой, свободной рукой на розетку указал.
– Товарищ майор, это у меня так, к слову пришлось…
– Проходи в зал, шутник…
Соломон Соломонович сам тот старый анекдот про кгбешника Василию Ивановичу в своё время рассказал. Сколько лет уж прошло, а помнит его старый фронтовой друг…
За столом тогда два заслуженных врача и студент медицинского вуза посидели крепко. Было там, что выпить и чем закусить.
Кого уже нет вспомнили, за победу бокалы не раз подняли.
За
– А, помнишь, Соломон, коллекцию черепов?
Василий Иванович вдруг на ровном месте погрустнел, в скатерть на столе глазами упёрся.
– Как, Вася, не помнить…
Настроение и у профессора тоже на глазах в минус пошло.
– Может и Колька там…
Василий Иванович наполнил рюмки водкой.
– Может…
Находящиеся за столом не чокаясь выпили.
Тут дед Ивана, видя непонимание внука, такое рассказал, что у него глаза на лоб полезли.
– С сорок второго по сорок четвёртый Военно-морская медицинская академия в эвакуации в Кирове была. Потом, в пятьдесят шестом её к ВМА присоединили. Так вот, пока они в Кирове были, на их кафедре нормальной анатомии человека за два с половиной года была создана коллекция черепов в количестве более чем четырёх тысяч препаратов…
Василий Иванович наполнил свою рюмку и выпил сорокоградусную словно водичку из-под крана.
– Из-за нехватки реактивов мацерация черепов проводилась с помощью факторов внешней среды. В нескольких сараях складировали человеческие головы с мягкими тканями, пересыпали их соломой и всё это дело заливали мочой. Так запускались и потенцировались естественные процессы гниения. Затем головы перемещали в другое помещение, где кроме соломы, были ещё и личинки-трупоеды. Понятно, для чего…
Тут и Соломон Соломонович последовал примеру деда Ивана.
– В ещё одном сарае уже очищенные черепа отмывали и прогревали, а затем их раскладывали на крышах, где уже солнышко косточки отбеливало. Каждый череп маркировали инвентарным номером. Красные номера – сорок второй год, синие – сорок третий, оранжевые – сорок четвертый…
– Сорок четвертый… – вслед за Василием Ивановичем повторил Соломон Соломонович.
– Головы эти были наших солдат, что в кировских госпиталях от ран и болезней умирали, – закончил свой рассказ Василий Иванович.
– Друг наш, Коля, в сорок четвертом там скончался, – добавил Соломон Соломонович.
– Можно, Соломон, так с мужиками было делать? С ранеными героями?
Рука Василия Ивановича дрогнула и он опрокинул свою рюмку.
– Нельзя, Вася…
Ордена и медали на мундире профессора печально как-то звякнули.
– Вот и я думаю – нельзя. Не правильно это, Соломон, не правильно…
Глава 5
– Коллекция уникальных раритетных препаратов представлена прежде всего черепами из «Анатомического кабинета профессора Буяльского», подаренных кафедре описательной анатомии ещё в 1864 году…
Да, есть тут на что посмотреть. Это уж точно. Раньше бы только нас сюда привели, когда мы кости изучали. Сейчас-то уже на занятиях до мочеполовой системы добрались…
Тут я улыбаться начал, ну – как дурак какой. Позавчерашний случай вспомнил. Лаборант с кафедры по неизвестной никому причине не все необходимые препараты для проведения занятия приготовил, вот и послал наш преподаватель Васю Васильчикова за недостающим. Вася, непонятно, как и в ряды курсантов попал. Туповат он, если уж, по правде. Вместо лаборантской, он за каким-то лешим в кабинет доцента попёрся. Ещё и рассказал потом нам обо всём там с ним случившемся. По своей простоте душевной.
– Захожу, а он за столом сидит. Пишет что-то.
Тут Василий изобразил в деталях увиденный им процесс трудовой деятельности доцента.
– Захожу, значит, и говорю ему – у Вас член есть? Ну, за чем меня послали.
Рассказывает Василий обстоятельно, ничего не упускает.
– Он на меня глаза от бумаг поднимает и говорит – есть, как не быть…
На этом месте Васильчиков на момент замолкает, а затем продолжает дальше.
– Дайте, говорю, мне этот член. Он в ответ – мне он самому нужен.
Василий разводит руками. Вот де – жадина.
– Я тогда говорю, что меня за членом послали, он для изучения сегодняшней темы необходим. Тут он засмеялся и к лаборантам меня отправил… Сказал, что препараты членов там выдают.
Между тем наша экскурсия продолжалась.
– …каждый из них представляет несомненный unicum – шедевр анатомического искусства того времени. Как вы видите, первый череп разобран на отдельные кости, соединенные между собой в раздвинутом положении бронзовыми пластинами, и фиксирован на штативе. Особенностью данного препарата является искусная гравировка пирамиды височной кости с целью демонстрации костных структур внутреннего уха человека…
Точно, уникум… Кто бы с этим спорил…
– Второй череп расчерчен по френологическому способу Галля. Это, по всей видимости, череп ещё молодого человека, на котором сусальным золотом отмечены определенные зоны согласно черепословию. В данной коллекции имеются еще два черепа, сделанных самим Буяльским, – это черепа взрослых людей, покрытые золотистой бронзой. При этом один из них также расчерчен на зоны согласно черепословию Галля…
Золотистой бронзой… Во как, а могли бы и настоящего золота не пожалеть. Бронза-то на воздухе окисляется из-за содержащейся в ней меди. Сначала на ней появляется пятнистая патина, а потом и вообще беда может случиться. Пойдёт это на пользу костному экспонату? Да, ни разу…