Ванька XI

Куковякин Сергей Анатольевич

Сам? Кто это, сам? Неужто…?

Спрашивать я не стал. Пивком на гостей дыхнул и головой согласно мотнул.

Ну, а что мне делать оставалось.

Ответственность, конечно – колоссальная. А, вдруг что-то не так пойдёт? Медицина – искусство вероятности и наука неопределенности. Три каких-то осложнения предупредишь, а тут – четвертое как чертик из коробочки выскочит. Всяк болеет по-своему, индивидуально. Лечить, тоже каждого не по схеме требуется. Да, уж…

– Пошли, – последовал мне приказ.

– Пошли…

У

дверей гостиницы нас ждал автомобиль. Сели. Поехали.

Куда? Понятно куда. Если самолёт ждет, то в Flugplatz Johannisthal. Аэропорт-то сейчас в Берлине один. Второй только строят.

Так, так, так… Мы, что, на ночь глядя полетим? Нет, ночью тут уже летают, но редкость, это всё же большая.

Кто же это ногу-то сломал? Уж не сам ли…?

Да, везет мне сегодня на вождей. Одному башку проломил, второго чинить требуется.

Что теперь гадать. Прилетим – увидим…

Летели мы с промежуточной посадкой.

– Кёнигсберг, – объявил весь затянутый в кожу пилот.

Все, кто с высокими технологиями тут связан, в коже ходят. Пилоты, водители, даже – самокатчики. Последних тоже благодать своим крылышком накрыла.

На взлётном поле в Кёнигсберге мои попутчики перекурили, хотя им и в самолете это никто не запрещал. Меня тоже что-то на папироску потянуло, но я сдержался. Тут раз себе слабинку дал и всё – увяз коготок…

– Вы бы, Иван Иванович, поспали. Вам свежая голова в Москве потребуется. Почти девять часов ещё нам лететь, – проявил о мне заботу один из сопровождающих.

Не до сна мне сейчас. Весь я на нервах…

Кто сейчас личным врачом у Самого? Когда я в Наркомздраве подвизался, это был Абрам Залманов. Умнющий еврей. Имел три медицинских диплома – российский, германский и итальянский.

Тут я улыбнулся. Вспомнил, как Абрам приятеля своего Алексея Толстого на цепочке по санитарному поезду водил. Говорил, что это сын персидской королевы и … леопарда. Толстой шапку в зубах держал и предлагал в неё медяки бросать. Раненые мелочь в шапку не бросали, но в происхождение чудища в человечьем обличье верили…

Залманов – врач отличный, но не хирург. Что там он про своего пациента говорил? Что он на редкость непослушный, лечить его трудно. Это – плохо. Для победы над болезнью врач и больной должны объединиться, пациент все предписания доктора обязан очень точно и аккуратно выполнять. Непослушный пациент – это горе-горькое. Такое может выкинуть…

Я не заметил, как задремал.

Проснулся уже на подлёте к Москве.

Глава 7 Пациент

Садились мы на Ходынке.

Приземлились без проблем. Мягонько.

Тут уже автомобиль меня и сопровождающих ждал. Вот такой почёт мне выпал, как оперной диве какой.

За рулем авто – Степан Гиль. Ну, точно, с Самим беда случилась…

Раньше Степан Казимирович императрицу

Александру Федоровну возил. Кому попало такое не доверят. После известных событий к Предсовнаркома его прикрепили. Ещё и револьвер выдали, защищать вождя в его обязанности входило.

Входило-то входило, а когда Яшка Кошелек на Владимира Ильича и сестру его напал, что-то револьвер Степан из кармана не достал и стрелять не начал. Отобрал тогда Яшка у вождя документы, бумажник и браунинг. Хорошо в заложники вождя не взял или не застрелил его. Простил его Ильич. Казимировича. Про этот случай в Москве живенько так судачили…

Чекисты, конечно, Кошелька и его подельников вычислили и уничтожили, всех их в безымянной могилке прикопали. Браунинг Ленину вернули. При Яшке ещё и его дневник нашли. Писал он, что не разобрался на месте, кого ограбил. Сожалел очень бандит, что не пристрелил Ленина.

– Добрый день, Степан Казимирович, – вежливо поздоровался я с водителем.

Гиль не соизволил мне так же ответить, только своими усами пошевелил.

– Садись. Сколько ждать уже можно…

Во как… Ну, большой человек… Что тут скажешь.

Лимузин Delaunay-Belleville 45 промчался по московским улицам – разбегайся народ. Машина – зверь. Ранее им император Николай Александрович пользовался.

До недавнего времени у вождя Turcat-Mery был, но угнали его. Тут дорогие авто частенько воровали, перегоняли в Финляндию. Там уже их умельцы разбирали по винтику и в Европу как запчасти продавали.

Машинка угнанная тоже была с историей. Прежним её почётным пассажиром являлся министр-председатель Временного правительства Александр Керенский, а до него автомобиль принадлежал Великой Княжне Татьяне, старшей дочери Николая Александровича.

Я машинами интересовался. Это у меня ещё со знакомства с князем Александром Владимировичем пошло. Ну, а после спасения императора, даже на этом Delaunay-Belleville 45 как-то меня прокатили. На награждение привезли. Эх, когда это и было… Вроде, и годочков-то с того момента не много прошло, а сколько всего в них уместилось. Вот и опять я на этом авто я еду. Уже к другому первому лицу России.

Вот и Кремль. Опять меня вели по каким-то коридорам, лестницам, переходам…

В комнате без всякого обозначения на дверях меня встретил Залманов.

– Вот результаты сквозного просвечивания…

Как же так мой пациент поломаться умудрился?

Случай не простой…

Без моего аппарата, уворованного у Гавриила Абрамовича, тут точно не обойтись…

– Сколько времени с момента перелома прошло?

Залманов ввел меня в курс дела.

– Пациент капризный, особенный…

Ну, про это я уже осведомлен.

– Не удивляйтесь, Иван Иванович. Для подобных случаев у нас все специалисты на учете. И здесь, и там… Это – давно сложившаяся практика.