Варечка. Атака колдуна
Шрифт:
– Посмотрим.
Девушки снова улеглись. Но уснуть после такого стресса было не так-то просто.
– Теперь я понимаю, почему бабушка вызвала нас среди ночи. Я бы вообще пешком до родни все триста километров по пересеченной местности бежала. Меня и проселочные дороги с ямами не напугали бы. Может проверить, как она там?
– Спи, утром проверим, – ответила Варя.
– Бумм, – пробили часы.
В тишине ночи скрипнули старые половицы. Ведунья лежала в полудреме. В том состоянии между сном и бодрствованием, когда слышишь все, что происходит вокруг. Слышишь, но проснуться не можешь. Минутная стрелка часов шагала по циферблату с едва слышными щелчками. Юля тихо
Окно распахнулось, впустив в спальню холодный весенний воздух, и ночной гость растаял, оставив на одеяле вмятину, а Варечка, наконец, смогла сделать вдох. Ещё несколько мучительных минут она лежала, таращась в потолок, пока все конечности кололо, словно в них втыкали тысячи иголочек.
– Варя, ты зачем открыла окно? – сонно пробормотала Юля. – На улице дубак. Закрой, пожалуйста, я только-только заснула.
– Сейчас, – ответила ведунья, не став говорить подружке о ночном визитере. Она встала с постели, по ледяному полу подошла к окну и затворила створки. Это был совсем другой холод. Холод, позволяющий ей ощутить себя живой. В сумочке Варя нащупала амулет на тонкой цепочке. В другой раз она не стала бы надевать его, ложась в постель – такой он был выпуклый и неудобный. Но в то, что сумеет выспаться без него, она не верила. Ведунья понимала, что незваный гость, скорее всего, вернется снова, не упустит возможности полакомиться кем-то из живых.
– Четверговая соль должна помочь, – сказала тихо Варя.
– Что?
– Ничего, спи. Завтра поговорим.
***
После тяжелой ночи девушки спали так крепко, что их не разбудили даже крики петухов. Проснулись они, только когда солнце уже встало и, робко пробравшись в комнату, легло косыми лучами на подушки.
«Платок тонет и не тонет, потихонечку плывет, – милый любит и не любит, только времечко идет», – послышалось из кухни.
Девушки замерли, Юля прижалась к подруге, но вскоре расслабилась.
– Это бабушка поет, – сказала она. – Надо же, настроение у нее появилось…
С кухни доносился аромат блинов со сметаной.
– Ой, внученьки, давайте присаживайтесь, я вот тут с утра напекла уже блинчиков, – засуетилась старушка, увидев заспанных Варю и Юлю.
Девушки переглянулись и сели за стол, посматривая на благодушно настроенную женщину.
– Бабуль, а что это ты сегодня такая довольная? – спросила Юлечка.
– Степочка мой во сне приходил, дедушка твой покойный. Красивый, как в молодости. За собой звал. Говорит, что хорошо там, что мне понравится. Столько слов ласковых я и за всю жизнь не слышала. Вот думаю, и правда, пора… – с легкой грустью вздохнула она.
– Баба Таня, ты чего? А как же мы? Рано тебе ещё… туда.
– Ой, молодая ты. Вот проживешь жизнь – поймешь.
Варя
– Татьяна Павловна, вы же помните, что я кое-что ведаю в таких делах, как ваше?
– Да, Юля говорила. Но мне уже ничего не нужно. Мой Степа и так мне все рассказал.
– А что, если я скажу вам, что это не ваш Степа?
Пауза повисла такая, что в нее можно было воткнуть топор.
– Что значит не Степа? А кто же?
Варечка напряглась. Сейчас от того, сумеет ли она правильно сформулировать то, что хочет сказать, будет зависеть судьба старушки.
– Давайте так, – начала ведунья, – Я вам кое-что расскажу, а вы послушаете. Сразу мне верить не обязательно. Можно и проверить. Но обещайте, что если не поверите, то найдете другую ведьму. Это важно.
– Не томи уже, – сказала бабушка, взявшись за сердце.
– Вы только не волнуйтесь, ничего страшного с вами не случится, а я постараюсь помочь, – продолжала Варя, не понимая, как так выходит, что своими словами Татьяну Павловну она больше запугивает, чем успокаивает. – Вы, наверное, слышали, что завистливые люди наводят порчи… Кто-то из соседей у вас явно колдует.
– Ой, деточка, я уж напугалась… Про то, что колдуют – это все село знает. Есть тут у нас одна. Чужое счастье ей покоя не дает. То птица вся передохнет, то коровы не доятся. Этим нас не удивишь.
– Только в этот раз она не птицу уморила…
– Да что ты, внученька, не могла она…
Варя смотрела на старую женщину прямо, не отводя глаз.
– Хочешь сказать, это она Степу моего? – прошелестела старушка, и руки ее повисли безвольными плетями.
– Она и вас извести хочет. Тот, кто ночами по дому ходит – вовсе не ваш покойный муж. Порча вам через погост сделана, через духа. Это он вашего мужа на тот свет свел. Теперь и за вас принялся. Дорожка-то в дом протоптана. Закрывать этот проход нужно, да побыстрее. Только время сейчас не подходящее. Лунная фаза не та. Но я все сделаю. Вы только с ним больше никуда не ходите, если звать будет. А пока возьмите краюшку черного хлеба. Ночи дождитесь и выйдите на двор, туда, где есть деревья. К дому лицом встаньте. Хлеб за спину бросьте. Слова, что сказать надо, я вам напишу. Как проговорите, так идите домой, не оглядываясь. А когда время подойдет, я остальное улажу.
– Да как же так-то? Неужто не Степан? Он ведь точь в точь, как на свадьбе нашей выглядел. И костюм был тот же.
– Духи ещё не такое вытворять могут. Им, неживым, наша энергия слаще сахара. Они ради нее на многое готовы. Такого вам покажут, что вслух рассказать постесняетесь.
Морщинистые щеки старушки тронул румянец, и Варя поняла, что попала в точку.
– Ох, я этой Никифоровне…
– А вот этого делать не надо. Лучше вам к ней близко не подходить. И к себе ее не подпускать.
– Да она ко мне не шибко часто и заходит.
– Будьте уверены, когда начнем чистки делать, прибежит, как миленькая. Только учтите. Я вам позвоню и день назначу. После того дня из дома ни ногой. Никому ничего не давать, ни у кого ничего не брать. Ни соли, ни муки, ни сахара, ни денег – ничего. Юля, – Варечка обернулась к подруге. – Лучше будет, если ты возьмешь на три дня отпуск и к бабушке приедешь. Мало ли что.
– Да я поняла уже, – вздохнула внучка.
Вскоре девушки засобирались в обратный путь. Весной по грунтовой дороге ехать было сложно.