Варенька

Потемкина Анастасия

– Ты тоже самое лучшее, что было здесь со мной. А было здесь не мало.

– Мне нужно обработать твою руку, вставить новый замок и убрать эти осколки. Совершенно нет времени жалеть себя!
– взглянув на свою окровавленную руку, Варя поморщилась, радуясь, что кроме сбитых костяшек и порезов, ничего серьезного не было.

– Я помогу.
– пошатываясь из стороны в сторону, Варя встала на ноги. Её мир перевернулся сегодня, но не разбился. Она сможет двигаться дальше, найти силы. Пусть сейчас это были лишь слова, но Варя была серьёзно настроена на то, чтобы воплотить их в жизнь.

– Сначала твоя рука. Выглядит жутко.
– Марина схватила её ладонь, и Варя поморщилась, в полной мере ощущая всю боль, что причиняла рана.

–

Осколки остались, нужно вынимать. В остальном, до свадьбы заживёт.

– Знать бы ещё до чьей.
– задумчиво проговорила Варвара, поглядывая на тот беспорядок, что устроила на полу.

– Судя по тому, что ты и Арсений сутки отсутствовали - до вашей.
– в глазах Марины плясали чертята, и Варя впервые улыбнулась. Открыто, не стесняясь собственных чувств и эмоций.

– Чтобы ты знала, - доставая из маленького ящичка в стене аптечку, прощебетала Марина.
– я жажду подробностей. И не говори мне, что ничего не было, я в это не поверю.

– Я, кажется, люблю его.
– шёпотом призналась Варя, когда Марина аккуратно извлекала осколки маленьким пинцетом.

– Это же здорово, разве нет?
– она внимательно всматривалась в лицо подруги, пока та была занята. Марина сильно изменилась. Когда живешь и видишь человека каждый день, не сильно замечаешь радикальных изменений. Вот и сейчас, Варя заметила, что веснушек на щеках девушки стало чуть меньше, морщинки вокруг глаз были ярче, и появилась родинка на правом виске. Казалось бы, мелочи, но именно из таких мелочей складывалась вся наша жизнь. Время не щадило никого. Их тела взрослели, но душой, каждый из них продолжал оставаться ребёнком.

– Иногда, я боюсь открыться ему до конца. Вокруг него столько тайн...это пугает. Что, если я доверю своё сердце не тому человеку?
– Марина внимательно посмотрела на подругу, устало покачав головой.

– Тебе не кажется, что уже слишком поздно беспокоиться об этом? Ты выглядишь, как влюблённая девчонка. Поздно сожалеть, Варь, он уже забрал твоё сердце.
– эти слова дались Марине слишком легко. Сама же Варя, никогда бы не решилась говорить вслух о том, что чувствует.

В абсолютной тишине, девушка перевязала руку Вари, и выбросила окровавленные тампоны и бинты в мусорный бак. Варя хотела помочь с уборкой комнаты, но Марина категорически запретила ей напрягаться с рукой, отправив в комнату. Взглянув на свою левую ладонь, Варя поморщилась, пытаясь сжать ту в кулак. Это был глупый и эмоциональный поступок, о котором прямо сейчас, девушка ужасно сожалела. Ни её рука, ни зеркало в ванной не были виноваты в том, что Варя абсолютно запуталась в себе и своих чувствах. Чтобы продержаться на плаву, ей требовалось очистить свой разум от мусора, который девушка упорно продолжала тащить за собой. Присев на свою кровать, Варя бросила взгляд на прикроватную тумбу, где хранились её личные вещи. Открыв тёмно-коричневую дверцу, девушка отодвинула в сторону папки и тетради и взяла в руки светло-розовый дневник. Она прекратила вести его много лет назад. В тот день, когда Маришка нашла его и прочитала всем ребятам из больницы. Варя поклялась, что никогда больше не будет говорить о своих чувствах и мыслях. Даже с листком бумаги. Возможно, сущность её скрытности состояла именно в этом. Обнажив свои чувства, Варя боялась реакции людей на них. Пролистав несколько страниц, девушка с улыбкой перечитывала всё эмоции маленькой девочки, которая впервые оказалась так далеко от родного дома. В чужих стенах, с чужими людьми. Ту Варю, она почти не помнила. Сейчас её дух и характер были закалены. Та же девушка, боялась даже собственной тени.

С каждой пролистанной страницей, Варя переживала все чувства и эмоции, которые захлёстывали её в тот или иной момент времени. Ей не с кем было поделиться своими страхами и сомнениями. Окажись рядом с ней её мама, Варя попыталась бы найти слова, чтобы сказать о том, что так сильно беспокоило её. Она обязательно

помогла бы ей разобраться во всём, дала бы совет. Варя плохо помнила о той жизни, но лёгкий запах маминых духов, Варя никогда не могла вычеркнуть из памяти. Ей безумно сильно хотелось прижаться к самому родному человеку, забыв обо всём, через что ей пришлось пройти. Но, всё что Варя имела - это друзей и мужчину, о чувствах которого, даже не подозревала. Арсений никогда не говорил с ней о любви. Никогда не говорил, как сильно он нуждался в ней. Варя обманула бы, если сказала, что не желает услышать этого.

С другой стороны, Варя тоже никогда не поднимала этой темы. Она не могла просто так взять и сказать эти простые три слова. Слишком тяжело ей давалось показательное выступление собственных чувств. Ей оставалось надеяться на то, что Арсений умный парень и сможет прочесть всё то, что она не может сказать в её поступках и глазах.

Поднеся дневник к своему лицу, Варя глубоко вдохнула запах бумаги и чернил. Она смутно помнила его ещё тогда, когда впервые открыла этот дневник и сделала заметку. Тогда, Варя даже предположить не могла, что ждало её впереди. Когда Марина вошла в комнату, то застала подругу в полных раздумьях с тем дневником, содержание которого, благодаря Маришке, известно каждому.

– Я думала, ты сожгла эту штуку.
– присаживаясь рядом, проговорила Марина.

– Меня посещали такие мысли.
– хриплым от слёз голосом, прошептала Варя, убирая дневник подальше.

– Я как то тоже пыталась делать это.
– скидывая ботинки на пол, Марина с ногами залезла на кровать, опираясь спиной о стену.
– Ну, знаешь, по душам возможно поговорить только с тобой и с куском бумаги. Ты вечерами предпочитала бегать, а я - писать.

– Я была такой ужасной подругой?
– потирая лицо ладонями, Варя быстро сбросила ботинки и забралась на кровать с ногами.

– Я не стала бы драться за тебя, будь ты такой плохой.
– Варя положила голову на колени Марины, позволяя подруге перебирать её длинные волосы своими хрупкими пальцами.

***

– Саш, мы не можем вмешиваться сейчас. Дай ему время.
– высокий мужчина быстро перемещался по тесному помещению, скидывая вещи в черную сумку, что стояла на узкой кушетке. Одинокая лампа уныло поскрипывала, покачиваясь в разные стороны. На железных стенах виднелись засохшие следы крови и десятки фотографий людей, снятых втайне от них. В поисках собственной дочери, Александр меньше всего ожидал удара в спину со стороны лучшего друга.

– Пошёл к чёрту. Мне совершенно плевать на всё и всех.
– развернувшись лицом к Григорию, Александр сжал в кулаке нож, который минутой ранее схватил со стола.

– Там мой сын, Кирилл, и я не меньше тебя хочу уничтожить их.
– светло-голубые глаза Григория встретились с обжигающими карими глазами Александра, в которых читалась решительность. Всего две недели, как этот мужчина узнал о том, что его единственная дочь жива. Две недели, за которые он умудрился вырезать половину приближённых людей Петра, пытаясь показать, что больше не намерен прятаться, и собирается мстить за всю ту боль, что причинила ему его семья. За две недели он превратился в того человека, о существовании которого Гриша уже и забыл. Холодный, расчётливый, он шёл по головам в слепом желании мести, которое охватило всё его нутро, пропитывая каждую клетку тела.

– Ты, наверное, забыл о том, что там и моя дочь!
– бросив нож в сумку, Александр быстро преодолел расстояние между ними, хватая друга за грудки.

– Восемь лет, ты вешал мне лапшу на уши о том, что моя девочка мертва. Ты даже похороны ей устроил, выворачивая всё это наизнанку. Если бы не Кир я так и жил бы с этим грузом. Ты хоть на секунду можешь себе представить ту боль, которую я пережил, когда узнал что не смог защитить собственного ребенка?!
– с глухим стуком, Александр впечатал тело Григория в стену, продолжая буравить друга тяжёлым взглядом.