Варфоломеевская ночь
Шрифт:
— Этим беднягам мы уже не сможем помочь.
— Мы должны наказать этих мерзавцев и, может быть, нам удастся еще спасти женщину. Слышал, как она кричала?
— Она уже не кричит, — ответил Матиньон.
Действительно, в эту минуту из того же окна на втором этаже выбросили обезглавленный труп женщины, упавший туда же, где уже лежали изувеченные тела ее мужа и их сына. Вслед за ней полетела ее голова, которая стукнулась о мостовую и покатилась к дому напротив.
Лесдигьер схватился за голову.
— Если мы станем помогать всем гугенотам, попавшим и беду, то нас
— Ты прав, поспешим, — ответил Лесдигьер.
Они надвинули шляпы на глаза, поплотнее закутались в плащи и заторопились к выходу на улицу Астрюс.
— Но куда мы идем? — спросил Матиньон. — Где пропадает Шомберг?
— У своей любовницы на улице Платриер.
— Это у монастыря Раскаявшихся грешниц? Черт бы его побрал, не мог найти себе пассию поближе.
— Благодари Бога, что она не живет где-нибудь возле Бастилии.
— Это правда, — согласился Матиньон. — Но почему мы идем сюда, нам надо свернуть налево.
— Сначала узнаем, что стало с адмиралом. Быть может, ему нужна помощь, а его охрана давно перебита. Нет, какова Екатерина Медичи? Думаешь, все это делается без ее ведома, с согласия одного короля? Уверен, что это она уговорила его. Старая итальянская бестия!
Они быстрым шагом дошли до улицы Астрюс и тут в ужасе остановились: прямо перед ними громоздилась гора мертвых тел. Мостовая вокруг нее была залита кровью, она растекалась по булыжникам и устремлялась к набережной. Но кровь текла не из этой кучи; сюда сваливали уже мертвые тела, которые продолжали подтаскивать со стороны улиц Сент-Оноре и де Кок. Она лилась со стороны старых ворот: сюда выходили фасадами дома, стоящие на улице Сент-Оноре. Возле груды тел копошилось несколько человек, они стаскивали одежду с убитых и обшаривали карманы, а потом бросали обратно уже голые тела.
— Боже мой, что они делают! — воскликнул Лесдигьер. — Да есть ли у этих людей сердца!
Матиньон не успел ему ответить: один из тех, кто стаскивал окровавленное нижнее белье с очередного мертвеца, подозрительно покосился на них и закричал:
— Смотрите, да это никак гугеноты! Что-то уж очень рьяно они защищают своих. Да и крестов у них на шляпах нет. Бей их!
— Бей! Бей! — сразу же поддержали его другие убийцы.
И один из них уже поднял аркебузу, собираясь выстрелить в Лесдигьера. Другие начали торопливо оглядываться, ища свое оружие. По счастью, эта груда тел громоздилась совсем рядом с друзьями, и Лесдигьеру потребовалось сделать всего несколько шагов, чтобы достать своей шпагой до стрелка. Тот вскрикнул и упал с разрубленной головой. Видимо, в последний момент он пожалел, что у него не было на голове железного шлема.
— Гугеноты! Гугеноты! — тотчас завопили оставшиеся мародеры и, отчаянно зовя на помощь, бросились бежать в сторону Бурбонского дворца.
Достаточно было только одного крика, чтобы, услышав его, на вас бросилась стая озверевших
По пути попался какой-то ополченец, только что вышедший из дома, стоявшего напротив трехэтажного особняка. Он тащил за волосы молодую женщину. Ноги волочились по земле, она отчаянно визжала и вырывалась, но мучитель не обращал внимания и упорно шел вперед. Он тащил ее как раз к тому месту, где была груда трупов. Хотел с товарищами сначала позабавиться с нею, а потом уже перерезать горло или размозжить голову ударом дубинки.
Лесдигьер от души полоснул негодяя шпагой по груди, отчего тот замер, выпустил жертву и выпучил глаза, а Матиньон тем временем проткнул ему горло.
Но они не стали смотреть, что было дальше, потому что их настигала банда убийц. Единственное, что удалось увидеть, так это юную гугенотку, моментально юркнувшую в узкий проход между домами; за ней тут же устремилась погоня.
За спинами друзей хлопнул выстрел, потом другой. Одна куля пролетела мимо, другая царапнула плечо Матиньона. Старый вояка выругался и, обернувшись на ходу, погрозил кулаком.
Вот и перекресток. Они повернули направо и побежали к дому адмирала. Но погоня быстро настигала, слышны были угрожающие выкрики, к тому же они успели заметить, как два или три человека отделились от группы домов, стоящих по правую сторону улицы Сент-Оноре, и тоже бросились преследовать их, вопя во всю глотку «Смерть гугенотам!»
Дальше бежать по улице нельзя, никто не мог предугадать, что ждало впереди; быть может, банда убийц, в два раза большая, чем та, что позади, покажется сейчас из-за угла. На раздумья не было времени, и они свернули в первый же попавшийся справа переулок, который оказался улицей де Нули. Как и все остальные в Луврском квартале, она тоже не была пустынной, и в конце ее бегали с факелами какие-то люди; по от начала и до середины она была темнее других улиц, так как свет не проникал сюда из-за трехэтажного Алансонского особняка, который загораживал ярко освещенный Лувр и Бурбонский дворец, свет из окон которого тоже не попадал в это место. Должно быть, поэтому или потому, что напротив особняка стоял большой двухэтажный дом, принадлежавший католику, здесь никого не было и друзья остановились в нерешительности, не зная, где спрятаться от целой своры убийц, которая вот-вот должна завернуть сюда.
И тут Лесдигьера осенило; он хлопнул себя рукой по лбу и быстро потащил Матиньона за собой.
— Куда? — только и смог спросить старый вояка.
— Скорее, тут есть колодец, мы спрячемся там!
— Колодец? Но в нем вода!
Лесдигьер стремительно обернулся:
— А вокруг нас десяток пищалей, полтора десятка шпаг и два десятка копий и аркебуз! Что вам приятнее, господин Матиньон, выбирайте!
— Колодец, разумеется, черт побери!
— Вот так-то лучше. Да успокойся, он давно засыпан, если только не служит подземным ходом.