Вариант «Бис» (с иллюстрациями)
Шрифт:
– Товарищ Новиков рекомендовал вас как выдающегося тактика. Мы знаем о ваших победах, но не это стало причиной выбора. Сейчас нам нужен именно тактик, товарищ Покрышев. Но вы нам так и не сказали, согласны ли вы принять эту должность, справитесь ли вы?
– Так точно, товарищ Сталин, согласен. – «Хм, попробовал бы я сказать иначе – всю доброту бы как рукой сняло… Да и зачем, когда так, похоже, невиданно повезло?» – Уверен, что справлюсь.
– А мы вам поможем. Товарищ Федоровский, вы прикрепляетесь к товарищу Покрышеву как командир объекта «Утес» и специалист по применению морской авиации.
Сталин продолжал говорить очень мягко, почти с кошачьими интонациями, лишь местами в его речи проскальзывали жесткие нотки.
– Товарищ Покрышев, работать вам придется вместе, надеюсь, что ви сработаетесь. Помните, подбор людей – важнейшая часть любого задания. Это мы поручаем вам и очень надеемся,
– Не подведу, товарищ Сталин.
По спине и коленям полковника помимо воли побежали целые стада мурашек. Представить, что станет с человеком, имевшим несчастье говорить со Сталиным и потом подвести его, было несложно.
Все одновременно встали, по каким-то незаметным Покрышеву признакам поняв, что совещание окончено. Попрощавшись, один за другим военные вышли из огромного кабинета, в дверях адмирал вежливо пропустил полковника вперед. В приемной все остановились.
– Полковник, два слова, – сказал хищнолицый. Они отошли в угол, чуть подальше от адъютантов.
– Эти корабли строила вся страна, и много лет. Один линкор – это три танковых армии по стали и пять – по времени, – он наклонился к самому уху – Эти корабли пойдут в дело, полковник. Я вас сам прошу, пожалуйста, сделайте все. Их никто не должен тронуть.
Пораженный, Покрышев смог только кивнуть. Адмирал уже развернулся, когда он коснулся сзади его руки. Тот повернул голову, взглянул в лицо. Таким же тихим голосом полковник произнес: «Поверьте мне, я сделаю все возможное». Кузнецов кивнул, как будто ему хватило.
Спускаясь вместе с остальными вниз, он вдруг ясно понял, что его так давило все время разговора. Это была неискренность. Все улыбки там, наверху, все это подчеркнутое внимание к его ногам, все эти «товарищ Покрышев» «товарищ Кузнецов» – были ненастоящими. То есть, несомненно, все сказанное сегодня было правдой, и все присутствующие полностью участвовали в событиях, и готовы были выполнить все указания любимого товарища Сталина и на страх, и на совесть, но все же Покрышева не оставляло странное чувство, что все произошедшее было тщательно отрежиссированным спектаклем с четко определенными ролями для каждого участника. Все знали, что делать, но выглядело это настолько ненатурально, что просто бросалось в глаза. Так иногда случается в театре, когда актер вдруг скажет что-нибудь так, что становится неловко и хочется отвернуться. Только адмирал флота казался реальным цельным человеком. Именно от его слов тяжесть ушла, осталась только усталость от спавшего напряжения.
Внизу он получил оружие и Новиков сел в машину вместе с ним. Они поехали обратно в Управление, позади держалась машина с летным генерал-лейтенантом и морским полковником, впереди, после выезда за ворота Кремля – еще одна, с охраной.
– Все понял? – спросил его Новиков, как только они пересекли мост, отделив себя от всего произошедшего в кремлевских стенах.
Покрышеву стало немного стыдно за свои мысли. Главмаршал был честным и сердечным человеком, и если он вел себя в присутствии Сталина как-то не так, то наверняка на это были веские причины.
– Так точно, товарищ главный маршал, понял, – он вздохнул.
– Не вздыхай, голова садовая, – Новиков дружески ткнул его в плечо. – Сотни человек о таком бы мечтали. Сейчас с Федоровским и Валерианом Федоровичем сядем и будем делать дело, понятно?
Они подкатили к воротам управления, машина охраны остановилась, перекрыв улицу, и ее пришлось объезжать.
Следующие четыре часа и полдня за ними были проведены в ругани. Сидя в комнате, пепельницы в которой переполнялись минут за сорок, четверо летунов сводили элиту морской и армейской авиации страны в списки, эти списки исчеркивались, мялись и переписывались, постепенно очерчивая костяк части, которая должна была зачем-то задавить всех. Это, опять же неизвестно почему, считалось более важным, чем оголение фронта, оставленные без командиров полки и эскадрильи – между прочим, в самую страдную пору. К своему облегчению, полковник понял, что идея создания «асовской» части, не раз поднимавшаяся в прошлом, но так ни разу до конца и не воплощенная в жизнь, вовсе не вызывает протеста Новикова. Идея была, в общем-то, благодарная. Забрав у каждой воздушной армии по четыре-пять самых сильных бойцов, они не слишком ослабляли ее мощь – командные должности не задержатся пустыми, а плюсы от включения соответствующих фамилий в формируемый список были несомненными.
– Гриб, оба Глинки [8] , Амет [9] , этот еще, как его, – Покрышев, прикрыв глаза рукой, жестикулировал зажженной папиросой, пытаясь вспомнить еще не названные им фамилии хотя бы тех
– Погоди, Петро… Григорий, что у тебя там по флотским?
– Так, по балтийцам – это самые боеспособные части. Из четвертого гвардейского – Голубев [10] …
– Какой?
– Василий. И Цоколаев Геннадий еще. Так, из штаба – Костылев…
8
Братья Дмитрий Глинка и Борис Глинка оба являлись известными асами, имея к концу войны 50 и 30 сбитых, соответственно. Это, однако, не единственный в истории случай – известно о двух братьях выдающегося германского аса начального периода войны Адольфа Галланда (103 сбитых за период 1940—1941). Двое последовали за ним в Люфтваффе и погибли, имея на счету 51 и 17 воздушных побед. Еще больше известны братья Манфред и Лофар фон Рихтгофены – германские асы Первой мировой войны.
9
Амет-Хан Султан, получивший известность в небе Сталинграда, к концу войны имел 30 сбитых лично и 11 в группе, впоследствии – дважды Герой Советского Союза, летчик-испытатель. Погиб в 1971 г. при взрыве в воздухе летающей лаборатории на базе бомбардировщика Ту-16.
10
Василий Голубев, один из наиболее известных летчиков Ленинградского фронта, был ведущим асом знаменитого 4 ГИАПа ВВС Балтийского флота. На конец войны, он имел 39 сбитых самолетов, среди которых, как предполагается, было трое германских асов, награжденных Рыцарским Крестом.
– Здорово…
– И Игорь Каберов [11] из третьего гвардейского. Эти самые лихие.
– Так, я нашел одного еще, Николай Морозов, комэск в 731 ИАПе…
– Морозов… Морозов… Нет, не слышал такого. Ладно, ставь в запасной список. Сколько в сумме?
– Уже за сорок.
– Много. Нам ведь тридцать семь дали, верно?
– Точно так, – полковник-моряк мотал головой, пытаясь разогнать вокруг себя табачный дым, не отрываясь от измятых листов. – Восьмерка на бомберов, их не мы формируем.
11
Георгий Костылев и Игорь Каберов – асы 3 ГИАПа ВВС Балтийского флота, имели к концу войны 43 и 28 сбитых самолета, соответственно. Первые одиннадцать побед Георгия Костылева пришлись на самый ранний период войны, а к 1944 году он совершал боевые вылеты, являясь главным инспектором ВВС КБФ по истребительной авиации.
– А кто?
– Сам Раков. Он недели через две будет отозван, ему полегче, но зато переучиваться надо.
– Ой, черт! – Покрышев натурально схватился за голову. – На что?
– «СУ-шестые». Это почти как вторые, но моторы получше и с ними весь оголовок.
– Голова моя садовая! Да мы-то на чем?!
– Э-э-э… Да на том же, что и сейчас, в принципе. ЯКи. Усилена конструкция… Крюк там, крылья складываются – всякие морские штуки… Сборка штучная, дерева – ноль… Так, – он полистал затрепанный блокнот с плотной непроницаемой обложкой и прошивкой из толстых шнуров. – Двадцать восьмого у нас запланировано с Яковлевым, смотрим машины. Ага, на двадцать восьмое – ЯКи-третьи, их в основном составе двадцать четыре, через три дня, в Монино – уже ЯКи-девятые, в том числе серии «Д» [12] . Слышал про такие?
12
Фактически, ЯК-9Д и ЯК-9ДД. Дальний и сверхдальний варианты истребителя, выпускавшиеся довольно заметной серией. Участвовали, в частности, в сопровождении американских «летающих крепостей» в челночных рейсах с использованием советских аэродромов.
– Нет, – на лице Покрышева отразилось недоумение. —Что за?
– Дальние. Для сопровождения и, в нашем случае, разведки. У американцев серийные машины с такой дальностью…
Полковник вдруг осекся, и Покрышев понял, что под его словами находится что-то большее. Исключительно по закаменевшему лицу моремана. В самой фразе ничего такого уж секретного вроде не было. Работать они закончили тогда далеко за час ночи.