Вариант "Дельта" (Маршрут в прошлое - 3)
Шрифт:
________________
Но, вот, наконец, наступило лето 1982 года. Ваня Черных пришёл в дом Черкасовых в условленное с Андрюхой время. Внук, постучавшись, вошёл в „кабинет“ деда, сопровождаемый своим товарищем по „спецтренировкам“:
– Дедусь, а дедусь… два года прошло…
Дед внимательно оглядел своего внука и его приятеля и сказал:
– Да. Обещания надо выполнять… Хотя обстановка и не изменилась так, как я надеялся… Ну, слушайте, ребята. А, лучше всего, посмотрите вот на это.
Андрей Васильевич снял с книжного стеллажа (во всю стену) несколько толстых книг на немецком языке и вытащил спрятанную за ними коробку. Чуть помедлив, расстегнул рубашку и снял крестик, висевший у него на груди и оказавшийся
На самом дне коробки лежал какой-то свёрток, упакованный особенно тщательно – в целлофан (а не в нынешний такой привычный полихлорвинил), а поверх него – в некую промасленную бумагу. Но нет, это было не масло, а, скорее, калька. Дедушка осторожно развернул свёрток. В нём оказалось два документа – странные для советских ребят водительские права времён гитлеровского Райха и удостоверение капитана Вермахта, работника N-ского штаба. В обоих документах имелись фотографии. Ваня не понял, кто на них изображён. Зато Андрюша, видевший немало дедовских довоенных фотографий, сразу догадался, кому принадлежали эти фашистские документы.
– Дедусенька, так ты – не просто чекист. Ты – разведчик, да?!
Ваня Черных глядел на обоих, ничего не понимая. Он знал, что отец начальника его папы (тоже служившего в районном военном комиссариате) – бывший военный. Но что – разведчик – даже и подумать не мог. Парнишка с восторгом и безграничным удивлением глядел то на своего младшего товарища, то на его деда, пока, наконец, не сказал:
– Так вы – как Штирлиц! Вот это – да!!
– Ну, Штирлиц „дослужился“ до штандартенфюрера, то есть – до полковника. А я, как видите, всего лишь – до капитана… Начинал, правда, с обычного немецкого военного училища… Такие, вот, дела, ребята.
То, о чём поведал ребятам старый разведчик (взяв с них клятву хранить всё в строжайшей тайне), вполне заслуживает пера получше, чем у авторов данного повествования, а то и экранизации Т.М.Лиозновой. В самом конце войны, оказавшись на грани провала, уже преследуемый тайной государственной полицией (GeStaPo) гитлеровской Германии, советский разведчик подполковник Черкасов был вынужден бежать. У надёжных людей в Польше он оставил эти документы (которые и передали их ему годы спустя, приехав в СССР с целью туризма). Переодеться, однако, тогда не удалось. Черкасов лишь только, приближаясь к явке в Польше, сорвал погоны. Поляки благословили советского разведчика, показав ему, как проще всего попасть в Особый отдел, но, как и обычно на войне, произошло непредвиденное…
Скрывавшаяся в польских лесах вооружённая группа немцев напала на советскую комендатуру как раз тогда, когда Черкасов подходил к ней. Он был контужен осколком кирпича, отбитым пулей. В сознание он пришёл, уже находясь в советском госпитале в качестве… военнопленного. К тому же, хотя у него и не было ни оружия, ни каких-либо документов, его заподозрили в причастности к группе, совершившей налёт. Разумеется, Черкасов настоял на встрече с „особистом“, и тот направил людей на давешнюю польскую явку советского разведчика. Вот, только, там уже никого не оказалось: соседи показали, что эти люди ночью впускали в дом какого-то немецкого офицера, а на следующий день куда-то уехали. Взяли ли они с собой немецкие документы разведчика, спрятали ли их или уничтожили – оставалось неизвестным долгие
И вот, однажды, уже зимой 1945/46 года „военнопленного“ вызвали к начальнику лагеря, где в кабинете, кроме самого начальника, сидел бывший инструктор Черкасова, правда, теперь – с полковничьими погонами.
– Володя! – кинулся, было, к нему Черкасов, но тут же одёрнул себя, – Извините, тов… гражданин полковник…
– Вася! Живой! Ну, какой я тебе полковник – ведь и тебя представили и к званию полковника, и к Герою Советского Союза… посмертно…
Затем, обращаясь уже к начальнику лагеря, приехавший из самой Москвы полковник разведки сказал:
– Всё! Я его немедленно забираю! У вас тут найдётся для полковника Черкасова какая-нибудь подобающая одежда?! Начальник лагеря замялся:
– Понимаете… Одежда – найдётся… гражданская, а подобающей, извините, нет.
Тут же, практически мгновенно, Черкасову выдали вполне приличный гражданский костюм, пальто, шапку и – главное – оформили советский паспорт. Удостоверение чекиста его дожидалось в Москве.
––––––––––––––––
Казалось бы, злоключения бойца невидимого фронта, разведчика, представленного к высшей награде, высшему званию страны, должны были на этом и закончиться. Но – нет: разведчика, столь удачливого в тылу врага, на Родине преследовали нелепые, совершенно неожиданные, почти невероятные неудачи. Пассажирские поезда после войны ходили медленно. В дороге Черкасов, сопровождаемый и всё время подбадриваемый бывшим инструктором и нынешним полковником Владимиром Ивановичем, заболел. Заболел тяжело – сказалось и многолетнее напряжение за время работы в Германии, и нелёгкий физический труд с военнопленными на непривычном холоде Северного Урала. В общем, иммунитета не осталось почти никакого.
С тяжелейшей пневмонией Черкасова сняли в поезде в Казани. Спасибо ещё, что его старый товарищ лично доставил больного в военный госпиталь. Пришлось даже поскандалить, так как кроме паспорта (даже без прописки!) у Черкасова не было не то что – военных, а вообще никаких документов. Но полковник из центрального аппарата госбезопасности добился всего, чего следовало. В том числе – редчайшего в то время пенициллина. А документы… Что ж: документы московский полковникжелезно пообещал выслать из Москвы. Потом Владимир Иванович звонил начальнику госпиталя в Казани с каждой большой станции – справлялся, как там дела у его друга и героя войны. Так что, дела шли. Неожиданно быстро – фототелеграфом было выслано в Казань и старое чекистское удостоверение Черкасова (в нём он значился подполковником), а к моменту выписки из госпиталя подоспел и отправленный почтой оригинал. Но – тоже, почему-то прежний, подполковничий.
С этими документами и справкой из госпиталя в апреле 1946 года и направился Черкасов домой, в Воронежскую область. А прибыв, узнал, что друг и бывший инструктор Володя, вскоре после приезда в Москву, скоропостижно скончался от инфаркта. К той поре семья Черкасова всё ещё не выбралась из эвакуации, из Сибири… Ну, о других бедах и горе вернувшегося на Родину разведчика мы здесь уже вкратце упоминали. А поскольку он не стал рассказывать об этом своему внуку и его приятелю, воздержимся от грустных деталей и мы.