Варианты от Ментора

Вячеслав Миронов

–– Поедем со мной. Поможешь отвезти гостинцы.

Рядом с КПП порта стояла старая машина. Егорыч открыл багажник, там лежал один из мешков, который сгрузили под Атаманово неизвестным.

Перехватив удивленный взгляд, пояснил:

–– Я им второй комплект ключей дал, чтобы они мне забросили. Садись, поехали.

Иван впервые был в Красноярске и крутил головой, обозревая улицы. Переехали через мост, приехали в район новостроек, спальный район. Иван запомнил адрес.

Первый этаж. Пыхтя, вдвоём – капитан и моторист, подняли

мешок на первый этаж. Егорыч своим ключом открыл дверь. Были слышны голоса, работал телевизор.

Вышла молодая женщина в фартуке, полотенцем вытирала руки. Густые русые волосы схвачены в хвост. На пол-лица огромные голубые глаза. Большие печальные глаза с множеством мелких морщин вокруг.

–– О, папа! А мы тебя завтра ждали! Опять на сутки раньше управился?

–– К вам спешил. Как дела?

Женщина подставила щеку, Егорыч, внешне суровый, чмокнул нежно дочь в щеку.

–– А вы кто? – это уже к Ивану.

–– Моторист у меня новый.

–– Иван, – представился.

–– Анна.

Из комнаты раздался детский возглас:

–– Деда приехал!!!

–– Иду, иду, – засуетился Егорыч.

Иван пошёл следом. В инвалидном кресле у стола, на котором стоял видавший виды компьютер, но с большим монитором, сидела девочка лет семи. Ручки её были скручены болезнью. Маленькие ручки были вывернуты к подмышкам. Ножки, тоже маленькие, были изуродованы болезнью.

Блондинка. Огромные, от матери, глаза небесного цвета на пол-лица светились от радости свидания с дедом.

На носу у девочки на тонкой резинке был нос, как у Буратино, из плотной бумаги. Заострённый, со смятым кончиком.

Дед подбежал к внучке. Аккуратно снял бумажный нос, обнял и долго не отпускал. Девочка, как могла, скрюченными ручками обняла деда за шею.

Ивану стало неловко. Не по себе. Вышел из комнаты.

Он хотел уже обуться тихо и выйти из квартиры, но его перехватила Анна:

–– Вы куда?

–– Да, это… Пойду я. Капитан просил помочь донести… Всё. Пойду. Подожду на улице. Покурю.

–– Никуда я вас не опущу. Сейчас будем кушать. Почти всё готово. Знаю я отца в рейсах. Всё гонит и гонит. И сам не питается нормально, и другим не даёт. И даже ничего слушать не хочу. Вон там ванна – мойте руки. Потом за стол.

Ивану было страшно неудобно. Как-то стыдно. И одновременно ему не хотелось никуда уходить. Вообще. Никогда. Его манили эти печальные глаза и запах этой женщины. Запах всей квартиры. Домашний уют.

Он сел на краешек стула на кухне. Женщина очень быстро перемещалась на небольшой кухне, казалось, что в руках у неё всё горит. Иван поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на неё. Сидеть и смотреть на Анну.

–– Откуда вы, Иван? – не отрываясь от плиты, спросила Анна.

–– Из Москвы.

–– Ух ты! – Она быстро бросила через плечо удивлённый взгляд. – И что вас сюда привело?

–– Так сложились обстоятельства. – Иван пожал плечами.

Пауза затягивалась.

–– Извините

за некрасивый вопрос… – начал Иван.

–– Вы о дочке? – Анна не оборачивалась.

–– Да.

–– ДЦП. Врачи ещё в роддоме предлагали отказаться от неё. Я не отказалась. И папа, и мама меня поддержали. По всем законам медицины она не должна была дожить до трёх лет. А вот уже ей почти восемь. Живём, боремся. Надеемся на лучшее. Каждый день – это подвиг для неё. В ней столько жизни, такая тяга у жизни, что не я е поддерживаю, а она меня.

–– А нос? Бумажный… Вы простите.

–– Она же ребёнок. Ей общаться надо. А так… Ну, в центре реабилитации, на прогулках редко с кем. От нас же шарахаются как от прокажённых. Пальчики плохо работают. Вот так она текст на компьютере набирает. Переписывается с ребятишками. У неё много виртуальных друзей. Сначала карандашом во рту набирала, но прикус быстро портиться начал. Дед и придумал. И глаза не сильно портятся.

У Ивана перехватило горло от нахлынувших слёз. Он с трудом проглотил этот комок. Сделал вид, что нос зачесался, смахнул слёзы, которые сами выступили в уголках глаз. Ему стало жарко. Оттянул ворот грязной футболки вниз. Анна заметила большие уродливые шрамы на кистях.

–– Ой! Это откуда у вас? Как будто вас пытали.

Она подошла и взяла его руки, поворачивая, рассматривая рубцы.

Ивана как будто током ударило. Стало ещё жарче. Он жадно вблизи рассматривал Анну. Каждую чёрточку лица, изгиб шеи. Щёки, уши запылали у него, как у подростка. Вдыхал её запах.

–– Так отчего такие шрамы? – ещё раз спросила Анна и посмотрела в упор.

Сухость в горле. Ивану захотелось утонуть, раствориться в глазах этой молодой женщины.

–– Да… Случайно… Почти прошло, – сквозь пустыню в горле сумел выдавить из себя он.

–– Я вам дам мазь. На ночь мажьте, быстро пройдёт. Она достала из холодильника початый тюбик мази.

Иван принял. И чуть дольше задержал её ладонь в своей.

Анна зарделась, резко отвернулась и быстро вернулась к плите, что-то помешивать на сковороде.

Зашёл Егорыч.

–– Ну, всё, пошли! – он махнул Ивану.

–– Сидеть! – тихо, но властно приказала Анна отцу. – Покормлю, потом поможете вынести Машу на прогулку, вот тогда и пойдёте. А то сейчас маме позвоню.

Что-то ворча под нос, грозный, но как-то сразу ставший домашним, Егорыч побрёл в ванну.

–– Вот и расти потом на свою голову, а она ещё потом и командует отцом, – бурчал под нос Егорыч.

Анна уже разливала уху по тарелкам. На второе были пельмени с осетром.

Иван и Анна сидели друг напротив друга, отчего-то пунцовые. Не смотрели друг на друга. Егорыч молчал, только исподлобья бросал быстрые тяжёлые взгляды то на дочь, то на своего моториста. Как будто что-то подозревал.

Иван ел быстро. Давился горячей наваристой ухой. Точно также и проглотил пельмени из осетрины. Никогда ничего вкуснее он не ел.